Грешница. Тесс Герритсен

снежинки, порхая мотыльками, мягко ложились на припаркованные автомобили. Сегодня она подготовилась к непогоде, обувшись в поношенные полусапожки на рифленой подошве. Но все равно была предельно осторожна, пока шла через автостоянку: она аккуратно ступала по припорошенному снегом льду, сгруппировавшись на случай внезапного падения. Наконец добравшись до своей машины, Маура с облегчением вздохнула и полезла в сумку за ключами. Увлеченная поисками, она не обратила внимания, как хлопнула дверь соседнего автомобиля. Только услышав шаги, она обернулась и увидела приближавшегося к ней мужчину. Преодолев расстояние в несколько шагов, он остановился рядом, не говоря ни слова. Просто стоял и смотрел на нее, держа руки в карманах своей кожаной куртки. Снежинки ложились на его светлые волосы, липли к аккуратно подстриженной бородке.

      Он посмотрел на ее «лексус» и сказал:

      – Я так и думал, что черная – это твоя. Ты всегда тяготела к черному. Предпочитаешь держаться темной стороны. И кто еще может содержать машину в такой чистоте?

      Маура наконец обрела дар речи. Голос прозвучал хрипло и даже ей показался чужим.

      – Что ты здесь делаешь, Виктор?

      – Похоже, это был единственный способ наконец встретиться с тобой.

      – Устраиваешь мне засаду?

      – У тебя такие ассоциации?

      – Ты сидел в машине, караулил меня. Как это еще назвать?

      – Ты не оставила мне выбора. Ты мне так и не перезвонила.

      – Мне некогда.

      – Ты даже не оставила мне своего нового номера телефона.

      – Ты и не просил.

      Он задрал голову вверх, полюбовался снегом, похожим на конфетти, и вздохнул:

      – Хорошо. Как в старые добрые времена, правда?

      – Слишком похоже. – Она повернулась к машине и щелкнула кнопкой на пульте. Замки открылись.

      – Ты не хочешь узнать, почему я здесь?

      – Мне нужно ехать.

      – Я так долго летел в Бостон, а ты даже не спросишь зачем.

      – Хорошо. – Она подняла на него взгляд. – Зачем?

      – Три года, Маура.

      Он приблизился к ней, и она уловила его запах. Кожи и мыла. Снега, таявшего на теплой щеке. Три года, подумала она, а он совсем не изменился. Все так же по-мальчишески вздернут подбородок, те же лучики вокруг смеющихся глаз. И даже в декабре его волосы выглядят выгоревшими – не искусственно осветленные пряди, а по-честному выцветшие от долгого пребывания на солнце. Виктор Бэнкс обладал какой-то особой силой притяжения, устоять перед которой было совершенно невозможно. Вот и сейчас она ощутила забытое влечение.

      – Неужели ты ни разу не задумывалась: может, это было ошибкой? – спросил он.

      – Развод? Или наш брак?

      – Разве не понятно, что я имею в виду? Уж если я стою сейчас перед тобой.

      – Ты слишком долго ждал, чтобы сказать мне об этом. – Она отвернулась к машине.

      – Ты ведь еще не вышла замуж.

      Она помолчала. Потом обернулась к нему:

      – А ты не женился?

      – Нет.

      – Тогда, наверное,