В плену у архетипов. Татьяна Александровна Бородавко

и психику такого малыша.

      Отношение к сексу при отказе от сексуальности также очевидно. Это ни при каких обстоятельствах не будет доставлять радости, наслаждения. Не будет давать ресурса, окрылять, наполнять. Или хотя бы рассматриваться как что-то ценное и важное. Это повинность. Супружеский долг. Обязанность. Физическая наргузка.

      Скрытые плюсы этого архетипа состоят в том, что у такого человека нет необходимости выполнять какие-либо обязанности в соответствии с половой принадлежностью: быть женщиной и выполнять женскую социальную роль либо быть мужчиной и поступать в соответствии с мужскими обязанностями. «Оно» – не мужчина и не женщина. А значит, и взятки гладки.

      В современном мире идея андрогинности все более прочно входит в сознание и культуру. Индустрия моды, шоу-бизнес, поп-музыка активно продвигает и рекламирует это явление. Это как раз те сферы, где радушно воспринимается все, что в обыденной жизни вызывает неоднозначное отношение, а иногда и категорическое неприятие – все, что может впечатлить, эпатировать, заинтриговать.

      Кожаные куртки 60-х, блестки и платформы 70-х, широкие плечи 80-х, косые челки и андрогинность 90-х входили в нашу жизнь с помощью Лу Рида и Марка Болана, Энни Леннокс и Грейс Джонс, Бретта Андерсона и Джарвиса Кокера.

      Возникновение стиля унисекс связывают с появлением первых протестных молодежных движений – хиппи и затем панка. А это субкультуры в архетипе «Нелюдь». Субкультура хиппи возникла на территории Америки в 60-х годах XX века. Расцвет ее пришелся на 1965-1970-е годы с фестивалями Монтерей (США, 1967 г.) и Вудсток (США, 1969 г.). Свободная широкая одежда ярких цветов, подходящая и мужчинам, и женщинам, длинные волосы. Уже тогда унисекс заявил о том, что это не мужской стиль для женщин или женский стиль для мужчин, а нечто вполне среднее, неузнаваемое. Популярность движения «детей цветов» охватила весь мир. Пропагандируя свои взгляды, музыкальный вкус и стиль одежды, «Оно» оказало существенное влияние на искусство, кино, живопись.

      «Андрогинные звезды 70-х четко дистанцировались от «простых смертных»: эксцентричное поведение и внешний вид за гранью привычного превратили их в недосягаемых существ, чей факт существования практически приравнивался к артистизму. Идея андрогинности для искусства была так привлекательна за счет ее противопоставления традиционной, земной и девальвированной сексуальности.

      Сорок лет спустя андрогинная асексуальность, несущая ореол недосягаемости, продается так же хорошо: отличный пример тому – азиатская поп-музыка. Джей-поп-звезды вызывают у японских фанаток тот же эффект, что и глэм-герои у британок в 70-е; для них певцы – это сверхлюди, которых нельзя просто хотеть и объективировать. На Западе недоумевали, почему такой восторг вызывают откровенно женственные мужчины, ведь они так неловко продают секс! Однако то, что продается как условно «мужское», на деле – исключительно