Рассказы. Анастасия Лоевская

Жакет! А ты чего стоишь?! – накинулась она на Кайла. – Разводи огонь!

      Кайл метнулся во двор и скоро грохнул огромную охапку поленьев на пол у очага. Дрова тоже отсырели. Они дымили и никак не загорались.

      – Дай-ка я, – шепнул огневик. – Из рук Кайла на дрова дохнуло теплом, и они тут же весело затрещали.

      Кайл довольно жмурился у очага. Лицо раскраснелось, брови дымились, но он придвигался еще ближе, наслаждаясь суровой лаской огня.

      – Чего расселся? Ты еще голову туда запихни! – накинулась на него кухарка.

      Прежде Кайл тут же втянул бы эту самую голову в плечи и, что-нибудь пробормотав в свое оправдание, ушел бы в уголочек, подальше от кухаркиных глаз. Но теперь он весело сказал:

      – Матушка Жанна, смотрите, как дровишки-то взялись! Сейчас мы тут живо всех баронских каплунов изжарим! – и улыбнулся от уха до уха.

      – Смотри, сам не изжарься, – буркнула кухарка.

      Но в это время господские оруженосцы уже втаскивали в кухню охапки диких уток, пару лебедей и цаплю. Кайл вскочил на ноги быстрым и гибким движением, подмигнув одной из служанок и всем своим видом выражая готовность помочь.

      Ощипывая уток, Кайл напевал вполголоса:

      – Одно перо – хозяину,

      Другое перо – хозяйке,

      А эти – детям маленьким на новые подушечки.

      Он ловко и быстро ощипывал птиц и складывал их аккуратными штабелями. Кухарка и ее помощницы потрошили их, промывали и насаживали на вертелы.

      – Чем помочь вам, госпожа? – спорсил Кайл у кухарки Жанны, увидев, что она оглядывается по сторонам.

      – Ишь какой. Госпожа! Воды принеси.

      Кайл вскочил на ноги и через минуту принес полное ведро воды.

      – Водичка, водичка, умоет вам личико, – мурлыкал он про себя.

      – Лей сюда, певун, – сказала ему кухарка.

      Кайл ловко наклонил ведро, ни пролив ни капли. Потом он подскочил к маленькой Перрет, крутившей вертела, и сказал:

      – Разрешите помочь вам, мадемуазель.

      Он отодвинул зарумянившуюся девушку и начал крутить вертела, напевая:

      – Кручу, верчу, изжарить хочу.

      От запаха жарящегося мяса кружило голову. Но еще сильнее кружило голову от какой-то дикой радости жизни. От того, что у него есть руки и ноги, что он поет и веселится, от понимания того, что он замечательный. Видимо, это понимание каким-то образом передалось тем, кто находился с ним в кухне. Девушки смеялись его шуткам, подпевали песенкам, и даже матушка Жанна пару раз хмыкнула себе под нос.

      Скоро в кухню прибежали оруженосцы барона. Они громко переговаривались, подхватывали блюда, на которые матушка Жанна и ее помощницы выкладывали жареных птиц, и быстро уносили их прочь, в большой зал, где восседали барон, его семья и рыцари.

      Потом кухня опустела. Огонь в очаге погас, но еще пылали жаром угли.

      – Пора и нам закусить, – сказала матушка Жанна, доставая пару уток, оставленных им щедрой хозяйской рукой.

      – Эй ты, певун, держи, – и она протянула Кайлу