Раннее (сборник). Александр Солженицын

верх налил, выпил стакан,

      Глянул на всех, тряхнул головой:

      – За добро слово спасибо, родной.

      Знаем, натыканы столбы да вышки.

      В бор – не по груши, по еловы шишки.

      Только чем нынче гадать-раскидаться,

      Нам бы оттуда да дальше податься,

      Зажить бы в сыте да в тепле,

      Да забыть бы о нашей растреклятой земле.

      Бьёшь по башке себя – эх ты, уродина!

      Что тебя тянет, дурного, на родину?

      Ну, сил не стаёт, как с востока ветер!

      Где б я такую вот девушку встретил?

      (Я глядь, а уж Танька с полатей спорхнула,

      Шею косынкой цветной обернула,

      Румяна, скромна, сидит в уголку, елоза,

      И опустила глаза.)

      – Жил я всегда, как свеча на ветру.

      Так и живу. Так и умру.

      В плен меня сдал генерал,

      А патроны я все расстрелял.

      На фронт пошлют – спасибо скажу,

      В лагерь отправят – кости сложу.

      Поздно нам думать. Нет нам возврата.

      А и всего-то приходится по шкуре с брата{95}. –

      Да… Выпили мы ещё самогону,

      Побрёл я в правление к телефону.

      И так-то было мне тяжко в ту пору:

      До чего ж ты, думаю, дожил, Кузьма Егоров?

      Ты ли, думаю, острослов,

      Да не нашёл им слов?

      Они с налёту берут, вгорячах,

      А у тебя полвека на плечах.

      А с твоими сынами да то же будет?

      Эх ты, Иуда…

      Позвонил, однако. Воротился – а уж эти двоечкой

      В сторонке уселись, у печки.

      Спать, гоню её, спать, Танька.

      Так-то взмолилась: – Останусь, папанька! –

      Расцвела – не узнать, не видал я её такой.

      Оглянулся на мать – махнул рукой.

      Сидят они себе вдвоём,

      А я – с теми ребятами, за столом,

      Знай, подливаем,

      Тоску заливаем.

      Лакомства навалено, а стоит кусок

      Поперёк.

      Рассказали они мне про Европу довольно.

      Слышать мне было их – во как больно:

      – Посравнили мы, батя, посравнили вочью

      Ихнюю жизнь и жизнь свою.

      Пока под чужой крышей не побываешь,

      Где своя течёт – не узнаешь.

      – Вот, говорю, понимай, спина,

      Во-де-ка, во-де твоя вина. –

      Распахнулись душой молоденьки,

      Да как посыпали деньги

      Пачками, пачками на стол:

      Возьми, говорят, старик за ласку!

      А я, отвечаю, ласку не продаю,

      Ласку добрым людям даром даю.

      Не сердись, уговаривают, ништо.

      Нам-то она, деньжура, на что?

      Чем зря отдавать – у тебя пусть уж.

      Сбережёшь – на доброе дело пустишь.

      Я – не хотел. За что не доплатишь – того не доносишь.

      Ну, тогда, мол, сожжёшь или бросишь.

      Взяли себе долю – чтоб была им вера,

      Остатние я насыпал в меру{96}

      И унёс в сарай под солому.

      Слышу – шеберстят вокруг дома.

      Воротился. Ну, ребята, прощайте,

      Лихом не поминайте,

      Допивайте,