Превосходство душегубов. Часть вторая Монстр просыпается. Вячеслав Юрьевич Сухнев

экологи исчезли, посчитав, вероятно, свою задачу выполненной. Члены комиссии держались вольно, сложив пиджаки и галстуки, гоняли кофе со сгущенкой и крекерами. К академику и его команде присоединились директор станции и заместитель по режиму толстяк Григоренко. Когда Шемякин вошел в кабинет, директор демонстративно отвернулся, а Григоренко, напротив, посмотрел с откровенной ненавистью.

      – Ага! – пощелкал пальцами Самоходов. – Вот и наш герой. Заставили ждать, голубчик! Еще одну разоблачительную статейку сочиняли?

      Шемякин молча вручил академику папку. Самоходов потребовал тишины, дальнозорко отставил папку и громко, с завыванием, как плохой актер, начал читать. А когда закончил, мертвая тишина повисла в кабинете. Лишь поскрипывал стул под тушей Григоренко.

      – Н-да… – протянул Самоходов. – Мы ведь сразу догадывались, что статья ваша. Очень уж она похожа на письмецо, которое вы послали академику Валикову. Зачем же давеча комедию ломали? Я – не я, и кобыла не моя…

      – Не знаю, кто больше ломал комедию, – поиграл желваками Шемякин. – Мне, например, за свою стыдно… А вам?

      Самоходов долго молчал, потирая лысину. Члены комиссии сосредоточенно жевали.

      – Жаль, – пробормотал наконец Самоходов. – Жаль, голубчик, что вы – по другую сторону. Я бы с удовольствием предложил вам место у себя. А что? Склонность к глубокому анализу, о чем свидетельствуют выводы статьи, самостоятельность мышления, чем сейчас не каждый ученый может похвастаться… И цепкость! Вы бы далеко пошли, Альберт, кажется, Николаевич. Но в том-то и дело, голубчик, что таких, как вы, надо останавливать пораньше. Пораньше! Ну да ладно… Имеете еще что сказать?

      – Имею, – откашлялся Шемякин и пощипал бороду. – Таких, как вы, Иван Аристархович, тоже надо было останавливать пораньше. Лет пятьдесят назад. Уж не обессудьте, комплимент за комплимент.

      – Возмутительно! – очнулся чиновник по особым поручениям. – И мы тут сидим, слушаем, как оскорбляют… Какой-то выскочка! И кого? В Христа захотелось поиграть, господин Шемякин?

      – Ну, зачем же так, друзья мои! – улыбнулся академик.

      – Продолжайте, Альберт, значит, Николаевич.

      – Последний вопрос, – вздохнул Шемякин. – Если вы догадывались… Зачем же людей сюда таскали, допрашивали? Они-то в чем виноваты?

      – Чисто научное любопытство! – развел руками академик. – Хотели разобраться, как глубоко пошла зараза. А теперь дело, можно сказать, закрыто. Мы тут, господин Шемякин, немножко помозговали, пока вы занимались сочинительством. Н-да. И вот что решили. Станцию придется останавливать. Некоторые ваши наблюдения и… э… претензии, безусловно, справедливы. И потому не станем рисковать. Не станем! Народ нам не простит. Как вы находите такое решение?

      Шемякин ошеломленно молчал.

      – Да-с, остановим станцию. Проведем самую широкую проверку условий работы – пригласим геофизиков, аналитиков, прогнозистов.

      – Именно этого я и добивался, – буркнул Шемякин.

      – Считайте, что добились… Но! Поскольку станцию придется законсервировать на