Превосходство душегубов. Часть вторая Монстр просыпается. Вячеслав Юрьевич Сухнев

картинкой на стене, в железном ящике с наборным замком. Ключ от сейфа нашарил в туалетном столике. На минутку расклеил рот хозяину:

      – Код! Не скажешь – язык отрежу…

      Так что и отмычки не понадобились. Лимон постоял перед сейфом, разглядывая аккуратные горки перекрещенных банковскими наклейками купюр. Снял куртку, сложил в нее, как в мешок, деньги и свои манатки, тщательно вытер в мансарде все предметы, которых касался, разыскал под диваном «вальтер» и сунул в наколенный карман.

      Тоскливо было у него на душе, когда возвращался домой, так тоскливо, словно похоронил близкого человека… Дома бросил, не считая, деньги под ванну. Умылся, посмотрел на себя в треснувшее зеркало и долго, истерически всхлипывая, смеялся. Грим, оказывается, забыл стереть – так и летел по Москве. Хорошо, дорожники дрыхли. А может, за негра принимали…

      Ну, выспался, пообедал и позавтракал заодно. Сходил к Жердецову, отдал отмычки и пакет из газеты. Жердецов надорвал, глянул и обомлел. А Лимон вернулся домой, побрился, надел старый, но еще хороший костюм с галстуком, туфли надраил и таким женихом завалился к рыжей Зинке. И поехали они за яблоками. Тянуло Лимона в Бутово неудержимо… Тепло было.

      Давешняя старушка во дворе шмыгала. Увидела расфранченного Лимона под руку с пышной красавицей, руками всплеснула:

      – А у нас беда – чуть ночью не сгорели! Проснулась под утро – батюшки, светлынь… Горит. Прибежали мужики, да не отстояли. И хозяин как сквозь землю, и собака.

      Глянул Лимон на соседний участок, а там вместо дачи – груда обгоревших бревен.

      – Хорошо, мать, к тебе огонь не перекинулся, – поежился Лимон. – Бог спас.

      На скамеечку у дома он положил пиджак, галстук рассупонил и лестницу попросил. Яблок с Зинкой они набрали отличных. С веток срывались редкие капли, оставшиеся после ночного дождя, Зинка, лестницу придерживавшая, взвизгивала. Потом старушка чаем угостила с малиной. Всю дорогу до Самотеки яблоки грызли и целовались. А потом вино липкое, кагор, яблоками закусывали, на Лимоновой тахте сидючи.

      – Ты бы на мне женился? – спросила Зинка под утро.

      – Теперь – да, – сказал Лимон.

      – А почему только теперь?

      – Денег много выиграл в подпольном тотализаторе… Но не трепись, если за меня замуж хочешь. А то язык отрежу.

      Больше суток проженихался. А поздно вечером опять достал дробовик и спецовочку вонькую – крысы дожидались Лимона.

      Голгофа

      Через две недели после статьи в «Вестнике» на станцию нагрянула высокая комиссия. В нее входили несколько думских депутатов, чиновник по особым поручениям тверского губернатора, представитель «Космоатома» и два эксперта-эколога. Возглавлял комиссию престарелый академик Самоходов. В Госдуме он заседал в комитете по науке и технике.

      Первым делом Самоходов собрал руководителей основных служб АЭС и заявил:

      – Друзья мои! У комиссии нет никаких сомнений, что статья написана работником вашей станции. Позор и еще раз позор!