Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник). Иэн Бэнкс

подумал он.)

      – Нет, – возразила, – я говорю, что ничто не длится вечно, за редчайшими исключениями. Но среди этих исключений нет ни творений, ни мыслей человека.

      После этого она говорила что-то еще, но он сосредоточился на этих словах.

      «Вот это уже лучше, – думал он. – Это мне нравится. Интересные вещи говорит. Неплохо бы посмотреть на нее».

      Он высунул голову из-за стенки своей выгородки и бросил взгляд на них. Мужчина был в слезах, а женщина… много волос… невероятно впечатляющее лицо – точеные черты, почти агрессивное выражение. Прекрасная фигура.

      – Извините, – сказал он им, – я только хотел заметить, что утверждение «ничто не длится вечно» может иметь положительный смысл… по крайней мере, в некоторых языках…

      Тут ему пришло в голову, что именно на этом языке произнесенные слова отнюдь не несут положительного смысла. «Ничто» в нем делилось на разные виды, и каждый имел отдельное обозначение. Он улыбнулся, скрылся в своей выгородке и, внезапно почувствовав смущение, свирепо уставился в стакан с выпивкой. Затем он пожал плечами и надавил на кнопку вызова официанта.

      Крики из соседней выгородки. Звон, потом визг. Он повернул голову и увидел, как мужчина устремляется прочь из бара.

      У его локтя появилась девушка. С нее капало.

      Он поднял взгляд на ее лицо – оно было мокрым, и она вытерла его платком.

      – Спасибо за участие в беседе, – ледяным тоном произнесла она. – Я вела дело к плавному завершению, пока не вмешались вы.

      – Мне очень жаль, – сказал он, не испытывая ни малейшего сожаления.

      Она выжала свой платок над его стаканом.

      – Гмм, очень мило, – сказал он и кивнул на темные пятна, которыми был усеян ее серый плащ. – Это ваша выпивка или его?

      – Обе, – сказала она, складывая платок и начиная отворачиваться.

      – Пожалуйста, позвольте мне восполнить ваши потери.

      Она помедлила. В этот момент появился официант.

      «Хороший знак», – подумал он.

      – Принесите мне еще… того, что я пил, а для дамы…

      Она посмотрела на его стакан.

      – Того же самого, – сказала она и села напротив него.

      – Рассматривайте это как репарации, – сказал он, выудив словечко из словаря, внедренного в его разум по случаю посещения этой планеты.

      Вид у нее был недоуменный.

      – «Репарации»… что-то я забыла это слово. Кажется, оно связано с войной, да?

      – Ага. – Он приложил руку ко рту, скрывая отрыжку. – Это что-то вроде… возмещения ущерба?

      Она покачала головой:

      – Замечательно неясные слова и совершенно неправильная грамматика.

      – Я приезжий, – беззаботно сказал он, не греша против истины: ему не доводилось приближаться к этой планете больше чем на сто световых лет.

      – Шиас Энжин. – Она кивнула. – Я пишу стихи.

      – Вы – поэт? – довольным голосом спросил он. – Я всю жизнь был в восторге от поэтов.