Треугольник Мастера Джи. Константин Серебров

к нему внимание посторонних людей, писать письма я буду на твой адрес, а он будет тебе звонить.

      Я легко согласился, ибо отец мой занимает важный пост в одном из министерств, и может меня защитить, в случае повышенного интереса со стороны КГБ.

      Время от времени раздавались звонки, и человек, представившийся Касьяном, осведомлялся о письме. Ни единого письма от Антона так и не пришло, но примерно через пол-года мне вдруг пришла в голову мысль о том, что мне нужно познакомиться с Касьяном. Мы встретились с ним и я, представившись восходящей звездой в мире физики, стал рассуждать о потусторонних мирах с точки зрения новейших открытий в области твердого тела некоего, изгнанного из Академии Наук, физика Чугаевского. Касьян слушал меня чрезвычайно внимательно и этим завоевал мое доверие. Я пригласил его к себе в гости. Мы сели в гостиной, и я предложил отличного коньяку, но он отказался, попросив чаю. Я налил себе коньяку и закурил. Пачка с сигаретами сушилась на настольной лампе. Касьян осмотрел дорогую обстановку комнаты, не проявив особого интереса, а затем спросил:

      – Ради чего, дорогой Гурий, ты родился на этой земле?

      – Хочу стать великим ученым.

      – Я думаю, – сказал на это Касьян, – что пройдет еще двадцать лет, а ты все так же будешь сушить на лампе сигареты и мечтать. Что же до Шивананды, которого ты мне цитировал, то книгу эту, среди прочих других, Антон одолжил из моей личной библиотеки.

      – Можешь ли ты предложить мне нечто более интересное? – спросил я с любопытством.

      – Самое лучшее, что может сделать человек в жизни – это следовать учению Великих Посвященных и достигнуть высших миров. Ведь ученый не обладает ни способностью проходить в тонкие миры, ни сверхсознанием, которые есть у просветленного человека, – ответил Касьян.

      Эта идея меня заинтересовала: я с детства хотел быть причастным к чему-нибудь великому, или, хотя бы, очень значительному. Касьян пригласил меня в гости и обещал показать книгу о Великих Посвященных, которую он никому не давал на руки.

      Недели через три после приглашения я решил посетить его. С трудом отыскав улицу Пугачева в захолустном районе города и найдя дом, напоминавший бетонный ящик, я позвонил в дверной звонок. Касьян, в простой, отечественной светлой рубашке, но в настоящих штатовских «пиленых» джинсах, открыл дверь, и я с неудовольствием заметил, что на его лице тень недоумения и удивления: он словно забыл, что месяц назад сам пригласил меня в гости.

      – Долго ты до меня добирался, – заметил он и посмотрел изучающе на меня. – Да с тебя, видно, свалилось несколько килограммов кармы, поэтому и объявился;ну, проходи.

      – Хочу изучать путь к просветлению, – быстро выпалил я, вдруг забыв длинное, весомое объяснение о причинах моего прихода, которое сочинил по дороге.

      – Какой молодец, – усмехнулся он.

      Я сделал вид, что не заметил иронии.

      Он показал мне свою келью, в которой, как я сразу почувствовал, он провел