Звёздный капитан. «Letroz» Вадим Смольский

проблемой.

      Меня куда больше волновали наши зенитные батареи. С каждой минутой их эффективность падала. Оно и немудрено: моллюски приближались, ведя огонь уже почти два часа, люди откровенно устали, а поменять их уже было некем. Все свободные руки сейчас чинили повреждения.

      Это были очень нервные пять минут. Казалось, что ещё одна ракета всё закончит: выйдут из строя двигатели, что-то взорвётся, и наш побег не удастся. Но мы двигались дальше и дальше, ракета за ракетой попадали по нам, унося с собой жизни людей, оставляя пожары и пробоины, но остановить нас не могли.

      Где-то за десять секунд до прыжка мне доложили, что замечен неизвестный сигнал, исходящий из машинного отделения.

      – Ворстон, что у вас там происходит? – обеспокоенно спросил я.

      – Готовимся к прыжку, – куда-то оглядываясь, ответил тот, – четыре… три… ЧТО ЗА ШУМ?!

      Я услышал резкий писк, затем два взрыва: один слабый, другой чудовищно громкий. Связь оборвалась, и в ту же секунду меня вдавило в кресло так, что, казалось, сейчас мои рёбра сломаются, а затем кинуло вперёд, срывая с кресла, несмотря на ремни. Я во что-то врезался, ударился головой и отключился.

      Глава 4 – Под палящим солнцем

      2210 г. КЗС «Небула», местоположение неизвестно.

      Очнулся я в полной темноте на чём-то металлическом, шершавом и очень холодном. До этого мне никогда не приходило в голову лежать на полу «Небулы», и первый опыт получился отрицательным. В ушах звенело и очень неприятно пульсировало. Вокруг была зияющая темнота с неясными силуэтами вокруг. Единственным источником света стало какое-то пятно впереди.

      Действуя скорее рефлекторно, я попытался подняться на ноги, но сразу же пожалел об этом. Пол снова встретил тело капитана всё той же прохладной шершавостью, а в голову мне закралась мысль о сотрясении.

      Не пытаясь больше встать, я направился к пятну света. Мои глаза, только-только начавшие адаптироваться к темноте, заболели от яркого, неестественного света. Судя по всему, передо мной была консоль штурмана. Пока я соображал, что на ней написано, ко мне вернулся слух. Вокруг меня стонали от боли члены экипажа, которые были на мостике на момент гиперпрыжка. Но больше всего меня беспокоил какой-то тихий, но очень навязчивый свист в районе двери – ничего хорошего он не сулил.

      Наконец я различил надпись на консоли: она запрашивала разрешение на перевод корабля в аварийный режим и экстренную реанимацию. Это могло означать только одно – штурман мёртв, и вместе с ним мёртв сам корабль. Ни одна система не работает, в том числе жизнеобеспечения. Подтверждая мои мысли, загорелось аварийное освещение, а на терминале пошёл обратный отсчёт. Десять секунд, и всё произойдёт автоматически.

      Я коснулся терминала, подтверждая операцию. Консоль стала красной и потребовала отойти на пару метров. Гадая, чем же так может быть опасна для окружающих экстренная реанимация, я отошёл в сторонку. Очень вовремя надо сказать.

      Тело штурмана задёргалось от электрических разрядов. А