Разум. Дмитрий Никель

об ограничении их антропоморфной внешности – во избежание казусных, а порой и трагических случаев, связанных с тем, что человек не понимал, кто перед ним: Homo sapience или робот. Производственные роботы внешне ничем не напоминали человека. Официанты, парикмахеры, массажисты и прочие андроиды, обслуживающие людей, имели внешнее сходство, но их лица специально делались кукольными, а цвет глаз, волос, иногда и кожи был неестественным для человека. Конечно, неприятно, когда тебя стрижёт или сервирует твой стол андроид с металлическими руками и лицом терминатора. Лишь несколько групп андроидов были полностью антропоморфны – в том числе созданные мною андроиды-пациенты, призванные не только помогать будущим медикам овладевать практическими навыками, но и формировать морально-этическое отношение к больным.

      Наш наполовину антропоморфный, но тем не менее довольно симпатичный официант представился:

      – Меня зовут Кэнон или как вам будет угодно.

      Он поставил на наш стол вазу с фруктами и разлил вино по бокалам.

      – Рады знакомству, Кэнон, – ответила за всех Анна.

      Андроидов, работающих в сфере услуг при непосредственном контакте с человеком, старались называть так же, как и фирмы, выпускающие электронику и бытовую технику, а иногда давали им имена автомобильных компаний – и всё это также с целью избежать очеловечивания машин. А вообще, у каждого андроида был индивидуальный номер, известный лишь владельцу и контролирующим органам.

      Кирилл поднял бокал:

      – Предлагаю первый тост за руководителя нашей группы и гения биоинженерной науки. За тебя, Денис!

      Я дополнил тост коллеги:

      – За нас, за нашу группу!

      Чокнувшись, мы осушили свои бокалы до дна. Кэнон тут же наполнил их вновь.

      Анна повернулась ко мне:

      – Денис, опиши, пожалуйста, общее восприятие действительности во время экспериментального сна. Ты действительно ощущал всё как наяву?

      – То, что происходило со мной, нельзя назвать сном. Это другая, какая-то нереальная реальность. Я до сих пор уверен, что реально прыгал с вышки в бассейне, а когда погрузился в воду, то почувствовал всем телом её приятную прохладу. Когда же катался на горных лыжах, кожу пощипывал лёгкий морозец, на лице я ощущал брызги снега и мощный поток холодного воздуха при спуске. Во время авторалли в пустыне я явственно ощущал зной, мелкий песок на зубах – хотя это странно, ведь я был в шлеме. Я потел, но чувства жажды у меня не было совсем, а прохладную воду я пил только потому, что это было приятно.

      – То есть ты не испытывал физиологических потребностей? – спросил Кирилл.

      – Именно так. Ни жажды, ни голода, ни усталости. И о том, что людям периодически необходимо посещать туалет, я забыл совершенно. Но самое главное то, что время там идёт совершенно по-другому. Точнее сказать, его нет, оно никуда не идёт. Я находился словно вне времени. И потому был крайне удивлён, когда узнал, что в реальности я проспал лишь четыре часа.

      Пока мы беседовали, расторопный