Разум. Дмитрий Никель

сказал я.

      – Я тоже почти никуда не выхожу из дома, только до работы и обратно, – ответила Анна, – а сегодня мы совершили целое путешествие. Жаль, что мы не застали живой природы. Мне даже представить трудно, что когда-то люди запросто ходили в лес, поднимались в горы, купались в естественных водоёмах.

      – Человек эгоистичен по натуре: мы спасаем сами себя, оставляя планету на произвол судьбы. Возможно, когда-нибудь она самоизлечится и восстановится. Очистятся воздух, вода, почва, возродятся экосистемы. А потом что? Человек вновь вернётся в этот мир, и всё заново? За сколько тысячелетий мы уничтожим обновлённую планету?

      – Думаешь, мы ничему не научимся?

      – Трудно сказать. У нас сохранятся знания, но не будет навыков. Уже сейчас работают лишь несколько сотен тысяч человек по всей Земле, и те исключительно за мониторами. Кто из нас сегодняшних способен построить жилище, добыть пропитание и прочее? Когда мы проснёмся, не будет ни фабрик, ни заводов, не будет электричества.

      – Но ведь в бункера закладываются ручной инструмент, холодное оружие для охоты и всё, что понадобится на первое время. И всё это сделано из сверхпрочных материалов. – Анна очень внимательно смотрела на меня, её глаза выражали беспокойство.

      – Да, – согласился я, – такой инструмент, вполне возможно, и дождётся нашего пробуждения. Но в процессе эксплуатации изделия даже из самого прочного материала имеют свойство выходить из строя, да и просто могут быть утеряны, а производство новых инструментов из не особо прочных материалов нужно ещё наладить. А сколько времени ушло у человека на одомашнивание животных? Мы будем гибнуть на охоте, снова начнутся войны за обладание ресурсами. В лучшем случае человечество погрузится в Средневековье, а то и в каменный век.

      – Тогда, я думаю, – ответила Анна, – мы не успеем вновь загадить планету: мы просто вымрем, потому как неспособны размножаться. Спастись от клыков хищника или топора противника регенерирующие клетки не помогут. Получается, что этот проект спасает не человека, а планету. А наше вымирание просто временно откладывается.

      – Получается, так, – вынужден был я согласиться, – и, наверное, это правильно. Когда возникал выбор между жизнью матери и плода во время родов, всегда спасали мать. Сейчас происходит то же самое, только глобального размера. Возможно, в будущем в природе эволюционирует иное животное – возможно, разумнее нас.

      – Надеюсь, мать-земля не допустит повторения этой ошибки, – как-то грустно посмотрела на меня Анна, – и продолжит своё существование пусть и с неразумными, но зато безопасными животными.

      – А что же мы?

      – Мы спокойно и незаметно перейдём из стадии контролируемого сна в стадию сна вечного, – тихо ответила Анна.

      Я внимательно посмотрел на неё:

      – Всё может быть, всё может быть.

      Мы поднялись с лавочки и решили прогуляться по практически безлюдному торговому центру. Мы говорили обо всём и ни о чём, и мне никогда