Воровка магии. Ника Март

кому уж точно нужно работать на рынке – все клиенты будут его. Угрюмое же лицо товарища так и не изменилось, собственно, как и его холодные, кристально-голубые глаза, выглядывающие из-под чёрных прядей. Таких чёрных, что в них можно было утонуть. И вообще, все его движения, весь он сам напоминали какого-то хищника, да и смотрел ко всему прочему парень на всё исподлобья. Столкнись с ним Надя где-нибудь в деревне, поспешила бы тут же убраться куда подальше – от одного только взгляда уже становилось дурно, и холодок пробегался по спине. Складывалось ощущение, будто коршун впивается своими когтями в загнанную в угол добычу.

      – Тогда с-спасибо, – выдавила девочка, поправляя свой шарф и вытирая об него заплаканное лицо. Один из его концов всё-таки был порван пастью волка, но сейчас это совершенно не волновало его маленькую хозяйку.

      – Тебя проводить домой? – отозвался не унимающийся мальчуган, обратив внимание на задумчивый взгляд Нади. Видимо, он заметил, что её всё ещё трясёт.

      – А, н-нет, не нужно, – девочка замялась, отводя взгляд. – Вообще-то, меня ещё ждут некоторые дела…

      – Здесь? На этой стороне? Ты тут не первый раз, что ли?

      Надя на время замешкалась, думая, что ответить. Парнишка выжидающе смотрел на неё своими сверкающими глазами. Решив, что ничего страшного в этом нет (а с тем учётом, что они спасли её, девочка просто не могла промолчать), она сказала, как есть:

      – Я хожу сюда собирать ягоды и грибы… А ещё листву для чая. Это хорошо продаётся на рынке. Раньше мне никто не попадался, честно-честно! А сейчас, вот… не повезло, – Надя с печалью вздохнула, да так, словно ей конфету не дали на завтрак, а не подсунули целую свору мутировавших собак.

      – Тебе от силы лет шесть. Как ты можешь что-то продавать и ходить сюда одна? Куда смотрят твои родители? – наконец присоединился к разговору угрюмый юноша, подходя ближе.

      – Мне семь, – обиженно поправила его Надя, а после, невольно сделав маленький шажок назад, поспешила добавить: – Мой отец работает в шахтах и редко бывает дома. Нам тяжело жить, поэтому я ему помогаю.

      – А что мама?

      Девочка лишь помотала головой. Повисло неловкое молчание.

      Надя говорила о матери легко, потому что совсем ничего о ней не знала и привыкла к её отсутствию в своей жизни. Скорее даже наоборот, если бы та вдруг сейчас объявилась, девчушка тотчас сочла бы это странным и неестественным. Отец же всегда уходил от этого разговора, и Надя сделала вывод, что ему тяжело или просто не хочется её вспоминать. «Нам и вдвоём хорошо», – ничуть не расстраиваясь думала на это девочка, привыкнув к тому, как обстоят дела в семье. А вот мальчишки, кажется, смутились, решив, что завели разговор не туда.

      – А как вас зовут? – выпалила тогда Надя, попытавшись развеять обстановку и ляпая первое, что пришло ей в голову. Обычно знакомства давались девочке тяжело, но что-то в этот раз было иначе. Проще. Хрипота в её голосе постепенно исчезала, как и переставали трястись руки, да и чувствовала она себя с ребятами куда спокойнее.

      – Я