Блюз серых лисиц. Добрынина Елена

ладонь чуть крепче – и отпустил, разглядывая меня к головы до ноог.

      – Ну и угораздило вас, – сказал он чуть позже. – Так и заболеть недолго. Давайте-ка я вас подброшу. Вон, неподалеку мой автомобиль.

      Я согласился. И едва не вырубился от усталости прямо в машине. Чтобы хоть как-то прийти в себя, я попросил водителя остановиться за пару кварталов от дома миссис Паркер.

      – Как знаете, – пожал тот плечами и, выпустив меня, развернулся и уехал восвояси.

      До своей комнаты я добрался без всяких приключений. Переоделся в сухое, кое-как развесил мокрые вещи и тут же завалился спать, радуясь, что снова спасся только чудом.

      Ни тогда, ни в последующие дни ничто не насторожило меня, не показалось подозрительным или неправильным.

      Страшно?

      Сидхе – пастыри всех волшебных созданий, ведь те питаются их силой. Когда фейри уходят, исчезают и брауни, и агишки, и даже крошечные привереды-пикси. Дивный народец бывает опасен для людей: коварный кельпи может утащить под воду, бузинная матушка – обратить человека в сухой куст, даже мирные богганы – и те, разозлившись, напакостят так, что мало не покажется. Но для фейри все они не представляют опасности. Поэтому те зачастую смотрят на их проделки сквозь пальцы. Но могут порой и приструнить, и даже развеять, если создания своевольничают и не слушаются указаний.

      И совсем другое дело – порождения Тьмы: слоа, фоморы, дуллаханы… С ними фейри всегда будут врагами. Эти создания наизнанку выворачивают саму суть – жизни, смерти, волшебства, – и потому не должны существовать.

      ***

      Прошло несколько дней, и я немного освоился в логове «Лисиц». Нельзя сказать, что я понял, что у них тут творится, зато четко осознал: если продолжу дергаться по любому пустяку (да-да, перестрелки или «проверки» от Бёрди незаметно перешли именно в этот разряд происшествий ), то надолго меня не хватит. Поэтому пытался воспринимать все слегка отстранено и даже философски. Получалось не всегда.

      Существ, подобных танцовщице в золотых туфельках, я на следующий же день нашел в «Перечне». Назывались они «корред», принадлежали к «сущностям Холмов», отличались спокойным незлобливым нравом за одним исключением: горе тому, кто помешает их танцам или украдет волшебные башмачки.

      О ночных плясках я так никому и не рассказал: я прекрасно понимал, что сам оплошал – взял в руки волшебный предмет, не удосужившись даже узнать побольше о его хозяйке. Но я и так почти ежечасно ощущал себя неумехой-дурачком, над которым посмеивается даже Бри (мой разум по-прежнему воспринимал ее как девчонку-подростка) и усиливать это впечатление еще больше мне не хотелось.

      В итоге я клятвенно пообещал себе держаться подальше от таинственных вещиц, как следует запомнить особенности всех необычных созданий, – и на этом успокоился.

      А вокруг происходило много всего необычного.

      Вернулся наш управляющий, и градус безумства всего происходящего тут же подрос. Трудно представить себе более неуместную фигуру в баре, кишащем дивными созданиями, чем католический священник.