Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов. Виолетта Орлова

сын ее был таковым. Словом, преимуществ от переезда имелось великое множество, но, справедливости ради надо отметить, что Нороган хотел в Тимпатру еще по одной причине, уже более эгоистичной и еще пока не до конца оформленной в его голове. Но, разумеется, о ней он предпочитал помалкивать.

      ***

      Павлия очень быстро загорелась идеей поехать в Тимпатру. Гераклион слишком напоминал мужа, а ей хотелось забыться, начать новую жизнь. Возможно, им удастся узнать что-нибудь про свиток. Тогда они продолжат дело Доланда и Ирионуса. Нороган был столь убедителен, что Павлия предпочла согласиться с его доводами. Еще около месяца они продолжали оставаться в портовом городе; за это время Нороган показал себя отличным хозяйственником. В его руках все спорилось, их домик в Гераклионе стал больше, появились удобства, о которых они раньше не смели мечтать. Да и вообще, у Норогана водились деньги, и он умело их использовал, даже в Гераклионе, где царил натуральный обмен. Мало времени понадобилось Павлии для того, чтобы осознать – их встреча неслучайна, и она, несомненно, сделает их жизнь с Инком куда лучше и беззаботнее.

      А потом они окончательно переехали в Тимпатру.

      Сперва жизнь их напоминала суетливый улей; нужно было наладить быт, найти учителей для Инкарда, влиться в быстрое течение муравейника. Первые дни пролетели незаметно.

      Павлия хотела отдать Инкарда в школу, которая называлась в Тимпатру «куттаб». Таких куттабов в городе-муравейнике было всего три: в одной готовили исключительно фуражиров, в другую не принимали чужестранцев, ну и, наконец, в третьей были рады всем подряд. Собственно, именно на последней Павлия и остановила свой выбор, ибо другими вариантами они не располагали.

      Детей здесь обучал живописный старик с малиновым посохом в руке. Ученики робко устраивались вокруг него на земле, и если вдруг кто отвлекался во время лекции или проявлял нерадивость, то посох незамедлительно карал нарушителя самым что ни на есть жестоким образом – по темечку. Несмотря на столь суровые порядки, дети в куттабе частенько вели себя так, как и полагается им себя вести, то есть проказничали и придумывали всякие шалости.

      Самым шкодливым слыл парень Саиб по прозвищу Тушкан. Его недаром наградили подобной кличкой. Маленький, юркий, он постоянно что-то грыз, причем иногда даже совсем несъедобное. Когда Тушкан задумывал шалость, то наклонялся к напарнику и принимался шептать ему на ухо коварный план, быстро-быстро потирая маленькими ручками от предвкушения. Он потешал всю группу и был среди ребят сродни клоуну.

      Когда появился новенький, Тушкан непременно захотел с ним подружиться. Он всюду увивался за Инком, бегал за ним после уроков, рассказывал все сплетни.

      – Вчера я поспорил с Маидом на дохлого суслика, что смогу выдернуть волос из бороды нашего учителя! – гордо похвастался он Инку при первом же знакомстве.

      Инк в удивлении смотрел на нового товарища. Он смутно осознавал значимость