Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов. Виолетта Орлова

там навсегда, ибо по яркости и остроте переживаний они превосходят все иные. Мальчик смутно помнил, как они, взвалив тяжелый скарб на плечи, поднимались по трапу на плоскую палубу бронтозавра. Зато в сознании его прочно закрепился сам момент отплытия. Так это было странно – видеть родной дом со стороны. Ведь он прожил здесь все свое детство, такое беззаботное, несмотря на отсутствие отца. Хотя Инку иногда представлялось, что он, возможно, и видел отца, но только забыл, как тот выглядит. В любом случае, незримый дух родителя словно бы повсюду витал на улочках портового города, укрывал сына от бед, спасал от поражений и подсказывал, как следует поступать. Гераклион являлся для мальчика убежищем, спасением, а теперь нужно было оставить все за спиной и обратиться к новой жизни – неведомой, страшной. Реальность была столь пугающей, что Инк никак не решался уйти с палубы. Он до боли в руках вцепился в бортик и с тоской наблюдал за тем, как портовый городок становится все меньше и меньше; он таял на глазах, будто мираж в пустыне. Инкарду казалось – отойди он хоть на секунду, как милый сердцу город совсем исчезнет.

      – На палубе прохладно, малыш. Пошли в нашу каюту? – ласково сказала Павлия сыну, однако тот остервенело покачал головой и еще пуще вцепился в бортик.

      – Оставь его, он просто хочет первым увидеть Тимпатру, – весело проговорил за ее спиной Нороган. Издевка была слишком явной, но ее понял лишь тот, к кому она была адресована. А потом взрослые ушли, на какое-то время оставив его одного среди сонма других вялых пассажиров, вылезших на палубу подышать морским воздухом.

      Вечером, улучив момент, когда Норогана рядом не было, Инкард прильнул к матери и с болью в голосе спросил:

      – Это правда, что отец нас бросил и больше никогда не придет?

      Павлия с удивлением посмотрела на сына: тот выглядел сейчас гораздо старше своих лет.

      – Я должна рассказать тебе еще кое-что. Тебе необходимо знать правду. Доланд самоотверженно погиб, защищая лучшего друга, Ирионуса.

      – Ирионус остался жив? – спросил тогда мальчик серьезно. Он впервые услышал из уст матери признание о смерти отца. Павлия легонько кивнула и с гордой улыбкой на устах продолжила:

      – Да, благодаря твоему отцу Ирионус остался жив. Также как и его маленький сын, Артур. Доланд спас их обоих.

      – Неужели папа забыл, что у него тоже есть маленький сын? – воскликнул Инкард, не без некоторой доли ревности и огорчения. Он не совсем понимал, как такое могло произойти: отец спасал неизвестного мальчика, в то время как ему следовало думать о своем собственном.

      Павлия строго посмотрела на Инка.

      – О тебе он помнил всегда, даже еще до того, как ты появился на свет. Но в тот роковой день с тобой все было в порядке, а Ирионус с сыном могли умереть. Доланд находился рядом и был в состоянии оказать помощь. Разве было бы лучше, если бы он трусливо сбежал, поджав хвост? Запомни, мой дорогой, нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих, ты должен гордиться, ведь твой отец как раз явил собой тот самый пример любви и самопожертвования.