Гришенька. Дарья Вакорина

Аксёнов, садясь обратно на траву рядом с товарищем.

      – Ещё как… – с пересохшим горлом ответил Вдовин и закашлялся.

      – Полно те, Федя, – похлопал его по спине юноша, думая что друг лишь подавился.

      Глава 12

      С утра они уже бродили по кладбищу, что был на холме за рекой. Вчера Прасковья сама сболтнула про то, о чём Григорий не успел её спросить.

      – Как звали хоть её?

      – Мария, – слегка упавшим голосом ответил Аксёнов, стоя около берёзы.

      – Ох, облегчил ты задачу, – вздохнул Фёдор и выпрямился, отклонившись от памятника, – будем искать просто свежую могилу.

      – Пожалуй… – медленно кивнул Гриша, а потом отстранился от дерева и пошёл вглубь кладбища.

      Вскоре Вдовин совсем потерял его из виду.

      – Гришенька!.. Гриша?..

      Молодой человек отошёл от очередной могилы и стал всюду вертеть головой. Стояла гробовая тишина, и только шум берёз, встревоженных свободно гуляющим ветром, напоминал о том, что это всё ещё грешная земля. Но всё же слишком тихо. До тревоги.

      Вдовин торопливо зашагал по полузаросшей тропки между могилками вглубь.

      – Гриша! – окликнул его Фёдор, но юноша не отозвался, хоть каретник его и видел.

      Аксёнов сидел на коленях у могильной насыпи, низко склонившись головой к земле. Пальцами он забрался в землю, волосы смешались с грязью, а сам юноша бесшумно плакал.

      "Нашёл…"– пронеслось у Феди в голове, и горе товарища будто бы перешло и на него.

      Вдовин опустился рядом на колени, стараясь не то, что не прикоснуться к юноше, а даже не дышать. Фёдор очень хорошо знал, что такое горе. Его точно нужно выплакать.

      – Она ведь… она… – начал вдруг со всхлипами лепетать Гриша, не двигаясь.

      Молодой каретник положил на плечо друга руку, чтобы показать, что слушает.

      – Она ведь не сама умерла, я знаю… – продолжил Аксёнов, сильнее впиваясь пальцами в плоть земли, – это отец её убил.

      Тут силы ненадолго покинули юношу, что Фёдор понял по внезапно ослабшим рукам товарища. Тогда Вдовин оторвал его от земли и прислонил на себя, приобнимая за плечи.

      Будучи совершенно в небытие, Гриша откинул на чужое плечо голову и потерянно вздохнул. Он выждал некоторое время, в которое собирался с силами, потом сглотнул и продолжил говорить:

      – Он бил её нещадно все эти годы, все… и нас всех бил, Феденька…

      Дрожащей рукой Аксёнов водил по воздуху, будто пытаясь за что-то ухватиться, а Федя взял её в свою, крепко сжимая. Ему нечего было на это сказать.

      Григорий уже не плакал. Он только изредка вздрагивал, чтобы заглотить побольше воздуха, а потом снова обмякал. Сам того не заметив, Фёдор начал его прокачивать. Всё-таки помочь чем-то хотелось.

      Так, практически неподвижно, Аксёнов просидел у могилы матери половину дня. Вдовин просто был всё это время рядом с ним и иногда поглаживал юношу, не позволяя ему окончательно забыться.

      – Пойдём может отсюда, Гришенька? – осторожно спросил друга Фёдор, посматривая на него, – если