Чарующая Магнолия. Розалин Сильвер

сэр, но вам вправду незачем знать, куда я иду. Так, если кто спросит вас обо мне, вы с чистым сердцем не станете отвечать правду!

      Эллиот хмыкнул.

      – Интересный подход к делу.

      Мартин с жадностью схватил ещё один ломтик сыра и отправил его в рот, потянулся к пирогу с персиками – прощальному подарку владелицы гостиницы, где Эллиот ночевал накануне, – и принялся отрезать себе внушительный кусок. Эллиот задумчиво следил за движениями его тонких грациозных пальцев. Не удивительно ли, что у мальчишки-конюха руки пианиста? Такие ухоженные и нежные…

      Взгляд Эллиота стал жёстким. В самом деле, не удивительно ли? Он совершенно иным взглядом окинул тонкие и женственные черты лица юноши, его мешковатую одежду, неловко висевшую на худощавой фигуре и дававшую искажённое представление о её формах. Свою нелепую шапку Мартин так и не снял. Голос его вполне мог принадлежать юноше, только-только вступившему в период взросления, но что-то подсказывало Эллиоту: обзавестись низким мужским голосом Мартину не суждено никогда.

      – Вкусный пирог? – спросил Эллиот, стараясь подавить свои чувства.

      Мартин кивнул.

      – Персики. Потрясающе вкусно!

      – Жаль, что хозяйка постоялого двора тебя не слышит. Это она приготовила пирог, и ей похвала доставила бы истинное удовольствие. – Эллиот помолчал немного, а затем добавил с усмешкой: – И жаль, что ты не видел эту достойную даму. У неё есть на что взглянуть, поверь мне! Такие формы – большая, по-настоящему огромная редкость!

      Как и ожидал Эллиот, «Мартин», вместо того, чтобы весело ухмыльнуться, как это наверняка бы случилось с юношей его возраста, ведущим беседу на столь животрепещущую тему, залился ярким румянцем и бросил на него негодующе-потрясённый взгляд.

      – Наверное, ты ещё слишком мал, чтобы обсуждать такие вещи, скромник, – поддразнил собеседника Эллиот. – Сколько тебе лет? Двенадцать? Тринадцать?

      – Мне шестнадцать! – огрызнулся «Мартин». – Просто у меня есть интересы поважнее, чем женские формы!

      – Удивительное заявление от шестнадцатилетнего юнца, – Эллиот с улыбкой покачал головой. – Обычно в таком возрасте юношей мало что интересует, кроме соблазнительных девушек. Учти это на будущее, когда в следующий раз станешь выдавать себя за парня, Мартин.

      На сей раз «юноша» резко побледнел, взирая на Эллиота с нескрываемым ужасом.

      – Что… что вы говорите, сэр? – пробормотал он, запинаясь. – Я вас не понимаю!

      – Тебе следовало бы придумать что-то более убедительное, – Эллиот проворно схватил девушку – у него уже не оставалось никаких сомнений относительно настоящего пола «Мартина» – за тонкое запястье, перевернул её руку ладонью вверх, разглядывая пальцы, нежные и тонкие, расчерченные изящным рисунком голубоватых вен. – Ты работала в конюшне? У тебя пальцы аристократки, не державшей в руках ничего более грубого, чем переводы Шекспира на французский язык!

      Девушка судорожно попыталась выдернуть руку, но пальцы Эллиота крепко