Аглъчанъ. Лев Михайлович Портной

сделалось князю. Едва оторвался от маменькиной юбки, как наделал непростительных глупостей. Со стыдом припомнил, как веселился с Агнешками. Дело было не в девчушках, а в его самонадеянности. Он думал, что мир у его ног. А какие-то поляки запросто обманули его.

      Кто же они такие, эти Пьер и Флоранс Ролэн? Князь посчитал за лучшее смущения не показывать и не вспоминать о недавних спутниках.

      Кирилл Карлович почувствовал, что помог тем, кому помогать не следовало. В груди поднималось волнение. Нехорошее. «Уж ни то ли это, о чем предупреждал старый философ», – подумал князь.

      Хрисанф Иванович подозвал носильщиков, и они разобрали сундуки. Одному из них Чернецкий дал монету и по-английски велел проследить за погрузкой.

      – Здесь полно жуликов и воров. Но эти люди проверенные, – сказал он князю. – Не изволите ли пройти пешком? Здесь недалеко. После морского путешествия прогулка пойдет на пользу. А ваши сундуки доставят в гостиницу.

      – Хорошо, – согласился Кирилл Карлович.

      Вдруг он увидел нечто такое, что могло существовать только в сказках дремучей нянюшки. Но нет же, вот он детский кошмар, вырос на чужом берегу и скалил хищные зубы.

      Воображение князя поразили гигантские челюсти. Юноша застыл, не в силах представить себе размеры чудовища, от которого остались такие кости. Князь видел, что он прошел бы в пасть гиганта, не пригнув головы.

      Еще больше поражало то, что кто-то смог справиться с монстром, о чем свидетельствовали останки.

      – Челюсти кашалота. Неправда ли, впечатляют! Здесь вываривают ворвань, – Хрисанф Иванович указал на деревянное строение.

      – Признаться, до сих пор я встречал кашалотов только на картинках, – сказал Кирилл Карлович.

      – Не зря название города означает ловушку для рыбы, – молвил собеседник.

      Князь услышал обрывки разговора Амели и ее нового спутника. Речь шла о полотне какого-то живописца, доставленного с континента на том же судне, на котором они прибыли. Ни Амели, ни мусье и мадам Ролэн не упоминали о картине.

      – Ярмут дословно означает устье реки Яр. Само же наименование Яр происходит от старо-английского слова gear, означавшего ловушку для рыбы, – продолжал Чернецкий.

      Кирилла Карловича охватило чувство, что в ловушку угодил он сам. Он старался разобрать речь пана Зиборского. Невинная с виду мадмуазель Амели была окутана тайнами. Юноше казалось, что он угодил в пасть левиафана. Чудовище прикидывалось мертвым. А на деле готовилось сомкнуть челюсти.

      Князь перевел взгляд на Чернецкого. Тот смотрел на юношу, высоко вздернув брови. Кирилл Карлович решил было, что пропустил вопрос, а Хрисанф Иванович ждал ответа. Впоследствии князь увидел, что у Чернецкого брови были приподняты вечно. Он будто постоянно то ли чему-то удивлялся, то ли чем-то предвосхищался.

      – Очень удачно, что дела привели вас сюда, – промолвил Кирилл Карлович. – Иначе я оказался бы в окружении поляков.

      Хрисанф Иванович взглянул на пана Зиборского и мадмуазель