О мышах и людях. Квартал Тортилья-Флэт (сборник). Джон Стейнбек

посмотрел на Джорджа – ему эта похвала тоже понравилась. Потом он наклонился над столом и взял за уголок карту, лежавшую в стороне.

      – Вы, ребята, всегда работаете вместе?

      Говорил он все так же дружески. Он располагал к откровенности, хоть и не был назойлив.

      – Ну да, – сказал Джордж. – Помогаем друг другу. – Он указал на Ленни пальцем. – Ленни у меня не шибко-то соображает. Но работает – будь здоров. Славный малый, только вот не соображает. Я его давно знаю.

      Рослый поглядел куда-то мимо Джорджа.

      – У нас люди редко друг друга держатся, – сказал он задумчиво. – Не знаю почему. Может, в этом проклятом мире все боятся друг друга.

      – Вдвоем куда лучше, – сказал Джордж.

      В комнату вошел пузатый толстяк. С головы его еще стекала вода после умывания.

      – Привет, Рослый, – сказал он и замолчал, разглядывая Джорджа и Ленни.

      – Эти ребята только что пришли, – сказал Рослый, тем самым как бы представив их.

      – Рад познакомиться, – сказал вошедший. – Я – Карлсон.

      – Я – Джордж Милтон. А это вот – Ленни Малыш.

      – Рад познакомиться, – повторил Карлсон. – Не такой уж он малыш. – И он тихонько рассмеялся своей шутке. – Никак не малыш, – сказал он. – Я у тебя вот что хотел спросить, Рослый. Как там твоя собака? Я видел ее нынче утром под повозкой.

      – Она ощенилась вчерашней ночью, – ответил Рослый. – Девять щенков. Четверых я сразу же утопил. Ей стольких все равно не выкормить.

      – Выходит, осталось пять?

      – Да, пять. Самые крупные.

      – А как думаешь, хорошие из них вырастут собаки?

      – Не знаю, – сказал Рослый. – Наверное, овчарки. Когда у нее была течка, тут вокруг все больше кобели из породы овчарок вертелись.

      – Стало быть, у тебя пять щенков, – продолжал Карлсон. – Думаешь всех себе оставить?

      – Не знаю. Подержу их покудова у себя, пускай пососут Лулу.

      – Слышь, Рослый, – задумчиво сказал Карлсон. – Я вот чего думаю. Собака у нашего старого уборщика Плюма Пудинга совсем старая, еле лапы волочит. Да и разит от нее псиной до невозможности. Зайдет она сюда, – потом два, а то и три дня вонь не выветривается. Пущай Плюм ее пристрелит, и дадим ему щенка, он ведь вырастет. А эту суку я за милю чую. Зубов нету, почти слепая, жрать и то не может, Плюм ее молоком поит. Остальное ей не по зубам.

      Джордж не сводил глаз с Рослого. На дворе начали бить в железный рельс, сперва медленно, потом все быстрей и быстрей, пока эти удары не слились в сплошной звон. Звон прекратился так же внезапно, как и начался.

      – Ну, конец, – сказал Карлсон.

      За дверью раздались громкие голоса, и мимо прошла группа мужчин.

      Рослый встал медленно, с достоинством.

      – Пошли, ребята, тут зевать не приходится. Через две минуты не останется ни крошки.

      Карлсон посторонился, пропуская Рослого вперед, и оба вышли на двор.

      Ленни с тревогой смотрел на Джорджа. Джордж смешал карты в кучу.

      – Да, –