Поэзия Саши Чёрного (1880—1932). Валерий Жиглов

чего?

      Но я ведь не действую скопом:»

      Мне вдруг захотелось проверить,

      Считать ли себя мне холопом

      Иль сыном великой страны…

      Во имя чего так ласкают

      Союзно-ничтожную падаль?

      Во имя чего не желают,

      Чтоб все научились читать?

      Во имя чего казнокрады

      Гурьбою бегут в патриоты?

      Во имя чего как шарады

      Приходится правду писать?

      Во имя чего ежечасно

      Думбадзе плюют на законы?

      Во имя чего мы несчастны,

      Бессильны, бедны и темны?..

      Чины из газеты «Россия»,

      Прошу вас, молю вас – скажите

      (Надеюсь, что вы не глухие),

      Во имя, во имя чего?!

      Воробей

      Воробей мой, воробьишка!

      Серый, юркий, словно мышка.

      Глазки – бисер, лапки – врозь,

      Лапки – боком, лапки – вкось…

      Прыгай, прыгай, я не трону —

      Видишь, хлебца накрошил…

      Двинь-ка клювом в бок ворону,

      Кто ее сюда просил?

      Прыгни ближе, ну-ка, ну-ка,

      Так, вот так, еще чуть-чуть…

      Ветер сыплет снегом, злюка,

      И на спинку, и на грудь.

      Подружись со мной, пичужка,

      Будем вместе в доме жить,

      Сядем рядышком под вьюшкой,

      Будем азбуку учить…

      Ближе, ну ещё немножко…

      Фурх! Удрал… Какой нахал!

      Съел все зёрна, съел все крошки

      И спасибо не сказал.

      В пути

      Яркий цвет лесной гвоздики.

      Пряный запах горьких трав.

      Пали солнечные блики,

      Иглы сосен пронизав.

      Душно. Скалы накалились,

      Смольный воздух недвижим,

      Облака остановились

      И расходятся, как дым…

      Вся в пыли, торчит щетина

      Придорожного хвоща.

      Над листвой гудит пустынно

      Пенье майского хруща.

      Сброшен с плеч мешок тяжёлый,

      Взор уходит далеко…

      И плечо о камень голый

      Опирается легко.

      В глубине сырого леса

      Так прохладно и темно.

      Тень зелёного навеса

      Тайну бросила на дно.

      В тишине непереходной

      Чуть шуршат жуки травой.

      Хорошо па мох холодный

      Лечь усталой головой!

      В редакции толстого журнала

      Серьезных лиц густая волосатость

      И двухпудовые свинцовые слова:

      «Позитивизм», «идейная предвзятость»,

      «Спецификация», «реальные права»…

      Жестикулируя, бурля и споря,

      Киты редакции не видят двух персон:

      Поэт принес «Ночную песню моря»,

      А беллетрист – «Последний детский сон».

      Поэт присел на самый кончик стула

      И кверх ногами развернул журнал,

      А беллетрист покорно и сутуло

      У подоконника на чьи-то ноги стал.

      Обносят чай… Поэт взял два стакана,

      А беллетрист