Татьяна Вергай. Цветы у дороги. Нина Ив

началом к рождению многочисленных слухов, чернящих репутацию божьего создания. Поборовшись безрезультатно за честь, девушка ослабила вожжи, и, словно заключив пари с судьбой, за какие-то месяцы сделала всё, чтобы исчерпать фантазию сельских кумушек. Стоит отдать должное: довольно долгое время, не смотря на шокирующие подробности приключений, чернивших имя, Анжела оставалась напрасно оклеветанной. Переступив же черту дозволенности, она тотчас ушла с головой в соблазны, изменив своим взглядам и себе.

      Дружба с эпатажной, острой на язык женщиной обернулась личной драмой, раскрывшей Анжелу с новой стороны, и пусть дела ее продолжали восхищать, каждое последующее общение увеличивало образовавшуюся пропасть, и только память о былой привязанности и вера во временность ее буйства останавливали от окончательного разрыва.

      – В этой жизни надо брать всё и от всех, – нанеся визит в один из августовских дней, рассуждала она, ставя кружку с кофе на столик и наблюдая за моими манипуляциями с тюлем у потолка, – пока позволяет молодость. Вот перевалит за 40, успокоюсь. Семью, детей, может, заведу, цветочки стану на подоконниках разводить, как ты. Хотя про детей я погорячилась: как представлю отвисшие живот и грудь, брр. Да и мужчинам, чтобы они там не говорили, ни пеленки, ни эти обязательства на деле не нужны. Посмотри на них: наобещают с три короба, срежут под шумок презенты, а там – любой предлог, и гуляй Вася подальше от хаты Маши. Жить по их правилам их же правилами – так забавно. Это целое искусство обводить вокруг пальца наивного болвана.

      – Такие таланты оставят тебя в одиночестве.

      – Разве замужество было когда-то моей целью? – девушка закинула ногу на ногу, откинувшись на спинку стула и аристократическим жестом взяв с вазочки кусочек рахат – лукума. – Ежедневно отчитываться: где ты, с кем ты, слушать изо дня одну и ту же чушь о машинах и прочих игрушках – скучно. О, Таня, если бы только знала, как меня порой воротит от их самомнения! Ленивые, напыщенные идиоты, сдвинутые на инстинктах и мысли о своей непревзойденности. Бьют себя в грудь, словами громкими бросаются, но стоит произойти чему-то из ряда вон выходящему, и они уже на поводке, трусливо дрожат, поджав хвост. Стоит ли мне желать такого мужа? – она с утомленно – раздраженным видом умолкла. – Кричат о нашей продажности, а сами? Далеко ли ушли сами? Помани красивой оберткой, они и клятвы у алтаря перед святыми образцами, и семью, и детей забудут. Всё для тебя сделают: и станцуют, и спляшут. Одноразовые моралисты. Столько знакомых мужчин, а достойных, пальцев одной руки хватит сосчитать.

      – Если ты питаешься исключительно шоколадом, это не значит, что у всего остального такой же вкус: смени контингент общения, и ты увидишь, как прекрасен мир.

      – О, да, уйти из мира порока и спуститься на землю, – сыронизировала она, – ближе к людям твоего окружения. Будь ты искушенная жизнью, ты бы ужаснулась, как скучно сейчас ты живешь.

      – Не