Инспектор Силверстон и знаковое дело. Екатерина Таёва

Женат никогда не был, сведений о каких-либо постоянных связях с женщинами не имеется. Бывшие коллеги характеризуют его как скрытного, угрюмого и порой и агрессивного типа.» Ну вот, как-то так… – закончил Ронни.

      – И это все?! – как ни устал Саймон, но такая скудность информации заставила его подняться из лежачего положения, – С таким досье человека в Лондоне можно и двести лет искать. Ну, а родители его где?

      – А, да, есть и о них. Отец уже умер, а мать, Эльжбета Ратаковски, проживает в пригороде Манчестера, адрес прилагается.

      – Что ж, мне все равно надо было навещать тетушку в следующие выходные. Заодно познакомлюсь и с этой Эльжбетой.

      Громко запиликал телефон внутренней связи. Макс, сидевший к нему ближе всех, снял трубку, потом повернулся к Саймону:

      – Грэм, это Мэри, спрашивает тебя.

      Саймон, который к тому времени снова завалился на диван, жалобно простонал:

      – О-о, только не вставать… Скажи, Грэм не в состоянии доползти. Пусть тебе скажет все, что хочет.

      Макс коротко переговорил с Мэри Брексли и снова повернулся к Саймону:

      – Она сказала, что передает заключение по делу 586 / 12 коронеру. Все процедуры с некоей Харрисон она уже закончила.

      – Отлично. Кто у нас сегодня принимает?

      – Старик Мергетройд.

      – О, нет! – вырвалось у Саймона.

      Как уже приходило на ум Саймону, вердикт по делу, подобному делу миссис Харрисон, процентов на 95% будет зависеть не столько от фактов и улик, которых ничтожно мало, сколько от личности коронера, который эти факты будет оценивать.

      Коронер Мергетройд, помнивший, вероятно, еще стабильную и прочную Великобританию до начала Первой мировой войны, был непоколебим в своих суждениях. Если что-то не было доказано на 146%, для старика Мергетройда этого просто не существовало и не могло существовать. Никаких сомнений, никакого чутья… Только железобетонные факты о наличии постороннего воздействия, а случае отсутствия таковых – списание дела на «самоубийство в состоянии временного помешательства». И нисколько не смутит его при этом, что наличие у покойного «временного помешательства» абсолютно не доказано.

      Вообще, среди личного состава «Стайнмор-департмент» бытовало выражение «Мергетройдова логика». Его ввел в оборот Уолли, довольно давно, еще в бытность свою начинающим инспектором. Тогда Мергетройд закрыл дело, объявив несчастным случаем смерть молодого человека, чей лоб был разбит об чугунную батарею. На слушаниях инспектор Уолтер Берксон позволил себе сделать возмущенное заявление: «Мне стыдно за мою родину Англию, где в судах до сих пор можно встретить дуболомную Мергетройдову логику, отметающую все улики, кроме разве что прямого признания самого убийцы!». И хотя его эмоциональное заявление попало в газеты, но даже возникшая в связи с этим шумиха почему-то не смогла подвинуть старика Мергетройда из судейского кресла.

      Саймон с самого начала не очень надеялся, что делу миссис Харрисон будет присвоен статус «убийство»,