Белая Лебедушка. Вячеслав Евдокимов

заряд —

      Она закончилась разгромом

      В прах троеротова гнезда,

      Что по войскам их было громом,

      С иных слетела вон «звезда»…

      Бойцы, взбодрённые победой,

      Фыонг хвалили: – Ты кумир! —

      Поклон от юноши до деда

      Отвесив ей, А командир,

      Всё благодарности ей ради

      И, позабывши вдруг Устав,

      По голове её погладил

      И на колено вмиг припав…

      Куда, смутясь, не зная деться

      От всех нахлынувших похвал:

      – Вам от всего спасибо сердца,

      Но мой поступок слишком мал

      Пред вашим мужеством, отвагой,

      И что врага разбили вдрызг,

      Что впереди, на два хоть шага,

      Шли командиры, видя риск

      Врага быть первою мишенью.

      Давайте павших всех почтим,

      Они достойны, без сомненья,

      Среди нас всех, живы почти… —

      Сейчас Фыонг страдала больше,

      Свой на вопрос ища ответ:

      И убеждалась чётче, горше,

      Орла понявши вдруг секрет,

      Когда свои вручал ей крылья:

      Собой он жертвовал в тот миг!

      Взлететь ведь мог, собрав усилья,

      Один со дна. Но к ней проник

      Орлиным чутким состраданьем,

      Надежду видя в ней свою,

      Врага что будет, всё ж, изгнанье,

      И ею тоже. И в бою!

      Он это ей доверил мщенье —

      Вошла их жажда в резонанс.

      К врагам безмерно отвращенье,

      Оно к борьбе взывает нас!

      Вот потому, взметнувшись в небо,

      Боялась только одного —

      Чтоб не ушла мощь крыльев в небыль,

      Не подвести чтоб всех с того.

      И, лишь заткнувши пасть тем точкам,

      Вернувшись снова в взводный строй,

      Глаза всё прятала платочком —

      Лилися слёзы так струёй…

      Шепнули крылья в утешенье:

      – Не убивайся и уймись,

      Твоё кипучее паренье

      Ввек не отвергнет неба высь,

      Пока пылает жизни бурный

      Твой, нужный в битвах, огонёк,

      Пока враг сыплется сам в урны,

      Вдруг получивши твой пинок! —

      С благоговеньем крылья холя,

      Смывая кровь, сдувая пыль,

      Душой тянулась к ним всё боле,

      Они ей скрашивали быль.

      И кто-то вот, на мысль богатый,

      Кому не сунь-ка палец в рот,

      С почтеньем имя дал «Крылатый»,

      Ввиду имея свой он взвод.

      И все одобрили, лучася,

      А враг испытывал лишь страх,

      Бойцам несло успех и счастье,

      Врага ввергало в ужас, в прах,

      Да укреплялась оборона

      Над ними неба во сто крат,

      Что не проскочит и ворона

      Сквозь мощь воздушных строгих врат.

      Но все усилья были тщетны:

      Их патриоты днём и в ночь

      Громили насмерть, и заметно

      Сдавались те, бежали прочь…

      А уж сеульцы-то тем паче,

      Ведь,