Белая нефть. Вадим Алейников

на доске объявлений рядом с расписанием, машинописными приказами и несколькими десятками других записок, которые вывешивали студенты, – большая, в половину коридора доска была факультетской социальной сетью тогда, когда интернет еще только разрабатывался в секретных военных лабораториях далекой Америки. Записка Давида, пришпиленная металлической канцелярской кнопкой, помещалась в их условленном месте, в левом нижнем углу. Рядом продавалась почти новая коляска, участникам похода в Хакасию оргкомитет предлагал собраться на «гусятник», а некто анонимный предлагал забить на информатику и отправиться по пиву после второй пары… Записки извещали, спрашивали, организовывали, среди них попадались ругательные, в которых матерные слова заменялись многоточиями, были и философские прозрения: «Люди! Уровень вашей жизни – дробь, где в числителе – возможности, а в знаменателе – потребности!»

      Записка Давида выделялась на фоне этого информационного шума – он писал ее красной ручкой. Учитывая популярность Давида на факультете, на анонсированное событие можно было бы продавать билеты. Маша оторвала записку, но оставила на месте кнопку – это означало, что послание адресат прочитал. До назначенного судьбоносного свидания оставалось четыре часа.

      Димыч положил свою пятерню на Машину ладонь. Маша была уверена, что следующей посадочной площадкой будет ее коленка. Страх скользнул вверх по телу, сомкнул склизкие холодные кольца на горле. Не бойся, говорил страх, я с тобой. Потерять Давида будет страшнее, поэтому вперед, Маша, скажи это, и я успокоюсь, снова стану маленьким, буду вести себя тихо!

      – Дмитрий Дмитриевич, я вас прошу убрать руку. Она у вас потная. Мне очень неприятно, – сказала Анна-Мария, замирая от ужаса.

      Растерявшийся Димыч руку убрал, и очень вовремя.

      Дверь в аудиторию открылась, и показалась голова деканатской секретарши, старой девы с идиотскими бантами на голове. Секретарша эта была хорошо известна своей бесцеремонностью на грани хамства, но сейчас почему-то выглядела растерянной. Димыч сделал едва заметное движение торсом – его полненькие бедра в обтягивающих брюках остались на месте, а корпус мгновенно сместился в сторону от Анны-Марии на приличествующее расстояние.

      – Смирнова! Вот, оказывается, где вы пропадаете!

      – Она не пропадает, – заметил доцент Димыч. – Она беседует с научным руководителем. Часы консультаций и номера аудиторий указаны в расписании.

      Примечания

      1

      Башшар ибн Бурд (714–783, Ирак), арабский поэт. Писал на араб. и перс.