Белая нефть. Вадим Алейников

продвижения было предостаточно, в том числе и куда более откровенных. Всех раздражало то, что покровителей никто не знал. В Академии наук у Димыча связей не было, каких-либо титулованных родственников ни по партийной линии, ни среди патриархов института он тоже не имел.

      Его докторская была выстроена почти полностью на практическом материале, добытом лично, что в некотором смысле могло служить оправданием ее сомнительной научной ценности. Димыч часто и с удовольствием ездил в экспедиции, о которых потом с увлечением и юмором рассказывал на лекциях, не стесняясь критиковать власти на местах – Димыч никого не боялся. Доцент любил хорошие американские джинсы и свитера, избегал костюмов и галстуков, а для придания себе некоторой солидности допускал в теле известную полноту и носил романтичную геологическую бороду.

      Был и еще один пункт общественного обвинения – увлечение Димыча студентками, которое уже вошло в институтский фольклор. Все сколько-нибудь привлекательные третьекурсницы, отправляясь на первую лекцию по экономике нефтегазовых месторождений, заранее знали, что Димыч будет высматривать себе потенциальных любовниц. Впрочем, Димыч никогда не использовал свое служебное положение, чтобы делать откровенные намеки или снижать оценки за отказ, к которому всегда был готов. В этом смысле он был незлопамятен и беспристрастен. Ему была нужна чистая любовь, искренняя и бескорыстная, без обязательств и обременений, причем ненадолго. Клеил он всех красоток подряд, без разбора, и такая стратегия приносила плоды: романы у него случались регулярно, быстро заканчивались и долго обсуждались. В свете гипотезы о тайных покровителях заигрывания Димыча со студентками общественное мнение квалифицировало как несколько нестандартное, но довольно невинное хобби.

      Когда этот интересный во всех смыслах преподаватель вдруг вызвался руководить ее дипломной работой, Маша испугалась, что Димыч как-то сумеет разрушить отношения, которые она выстроила с первым мужчиной в своей жизни, сломает кукольный домик Машиного внезапного маленького счастья. Давид, неожиданная и счастливая Машина любовь, приехал очень издалека, из Ливана, кажется, а может быть, из Ливии; неважно. Он был Машиным принцем. Это было чудом, это было сказкой. Химико-технологический факультет не был, конечно, заповедником русалок, все же не филфак, но красотки и тут водились, и все они были неприятно поражены выбором Давида. Красивый, скорее всего богатый и очень заграничный, он неожиданно прилип к Маше. Внезапная и пылкая любовь восточного принца быстро преобразила Машу и внешне, и внутренне. Она не стала красавицей, но проявилось в ней что-то такое, что заставляло того же Димыча потеть, волноваться и придвигать ногу к Машиному бедру. Сегодня Маше предстояло свидание, и она надела короткую и обтягивающую трикотажную юбку. Юбку Маша купила в Огре, недалеко от Риги, это была вполне западная вещь, которая дополняла облик Маши еле заметной ноткой тайной и нездешней порочности.

      Маша