Белая нефть. Вадим Алейников

не ответила. Таксист случайно поймал ее взгляд, и желание продолжать разговор у него тут же пропало. Женщина, увидев в зеркале, что водитель ее разглядывает, быстро надела черные очки. Всю дорогу она смотрела в заднее стекло автомобиля. Слежки не было. Наверное, ее и не могло быть. Это уже паранойя, подумала женщина; нельзя так, будет только хуже. Чуть не нарвалась на вызов полиции. Зачем-то сказала про поезд… Этот брат-близнец – какое он может иметь отношение к Проекту? Где он и где они? Нужно взять себя в руки, самое плохое уже в прошлом… Она на шаг впереди.

      Взгляд назад. Москва, весна 1990 года

      Огромная лекционная аудитория пустовала – лекции кончились, начиналась весенняя сессия. На первой парте студентка Анна-Мария обсуждала свой диплом с Дмитрием Дмитриевичем, доцентом кафедры экономики. Разговор был ответственным – решалась судьба диплома, да пожалуй, и самой Анны-Марии. Эта судьба в значительной степени зависела от того, как Анна-Мария поведет себя с Дмитрием Дмитриевичем. Анна-Мария очень волновалась, потому что боялась решительных шагов, после которых жизнь, как правило, делалась хуже.

      Анна-Мария была русоволосой девушкой очень небольшого роста. Из-за своей миниатюрности, крупных глаз с почти кукольными длинными ресницами и некоторой детской припухлости губ она напоминала школьницу. По этой причине немногие факультетские друзья считали двойное имя слишком длинным для нее и называли Анну-Марию просто Машей. За последний год внезапно для окружающих Маша дополнила имидж девочки-отличницы яркой и притягательной женственностью, с намеком на некоторую даже искушенность. Факультетские дамы передовых убеждений неприязненно называли ее между собой Лолитой, и это давало им повод поговорить о недавно вышедшем и с возмущением прочитанном романе. Признанные донжуаны курса засуетились, забегали, потирая ладошки, но добиться ничего не смогли. Но Маша, как оказалось, вовсе не собиралась использовать выгоды нового звездного статуса. Страх совершить ошибку, вечный страх, преследующий с детства, давил и сковывал. Если отвечать на заигрывания мужчин – все могло стать еще хуже, тут у Маши и сомнений не было.

      …Машин страх жил с ней очень давно, лет с восьми. Она смутно помнила, как мама среди ночи разбудила ее и за руку выволокла во двор, потому что их дом, замечательный деревянный домик на берегу моря, загорелся. Отец и мать не кричали, не волновались, они просто говорили друг с другом и с соседями о чем-то взрослом, глядя на полыхающий дом, где раньше помещалась вся Машина счастливая жизнь: чай с молоком по утрам, уютная комната в мансарде, обои с ежиками, любимая кукла Тина… Взрослые часто повторяли незнакомое слово: страховка, есть страховка… Но взрослые не плакали, и поэтому Маша тоже не плакала. Приехали пожарные, долго заливали дом водой и пеной. Пожарные шланги шевелились в мокрой траве, как жирные змеи. Один вырвался, забился, перекатываясь по траве. Маша завизжала, спряталась за мать. Отныне она знала, как выглядит ее страх – это гигантская противная мокрая змея…

      Огромный красивый костер стал безобразным черным скелетом. Ничего больше не будет, сгорела жизнь,