Трудно быть Ангелом. Книга Х. Крест. Роман-трилогия. Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы

песня, и в душе тишина. Беру тебя нежно на руки, кладу на диван, достаю розы из вазы и медленно бросаю на тебя лепестки алых роз. Ломаю бутоны, рву и рву снова, ещё и ещё, лепестки алых роз и сыплю, бросаю все на тебя. А ты закрываешь глаза и говоришь, как ты счастлива. Тс-с, это не всё – я заворачиваю тебя, полуголую, в одеяло с лепестками цветов и несу во двор на мороз, а там стоит красный джип (подарок тебе, как ты мечтала). Подношу тебя – ты тянешься рукой, открываешь дверь, и я кладу тебя на сидение и сажусь рядом. Джип мощный не спит, мотором урчит, в нём тепло, но тут я медленно-медленно нажимаю на педаль и… чу! Как будто по листу железа пробежал табун лошадей – рокот и мощь тебя завораживает, ты, как ребёнок, смеёшься и просишь, кричишь мне:

      – Я! Я за руль! Я трезвая!

      В открытые ворота и со двора вырывается джип, и ты мчишь его далеко за Тарусу и прямо в белое поле. Включили на полную Кадышеву/liam howard ~широка река (Remix).

      И мы кричим, как сумасшедше счастливые:

      – Хей! Хей! Е-е-ээ! Йя-а-а! Хей-хей! Широка река! Глубока река! Вот она, любовь окаянная! Хей! Хей! Е-е-ээ! (А сабвуфер сзади.) Боть! Боть! Воть? Боть! Боть!..

      Вихри снега вокруг, мы летим над белыми далями, впереди целина, и огромные колеса пожирают пространство. Ты счастлива, полуголая и прекрасная, кричишь от восторга, делаешь в поле большой разворот, и мы мчимся обратно домой по сугробам пушистого снега. А ты, как маленькая девочка, не переставая, безумно кричишь и смеёшься от радости, и большой красный джип несёт тебя по воле твоей.

      Мы вернулись, и снова я тебя в одеяло заворачиваю и несу в светлый дом. Ты хочешь шампанского и земляники? Замечательно! Из холодильника беру землянику, открываю шампанское и тонкой струйкой лью тебе в рот, на лицо и на грудь. А ты губы и рот подставляешь, смеёшься, глотаешь, а шампанское течёт по тебе: по губам, по лицу тонкими шипучими линиями, на плечи стекает, на голую грудь и дальше по животу на колени. И я предлагаю тебе заесть земляникой. А земляника оттаяла в моих крепких руках, размякла, и запах лета щекочет меня. И ты, как и эта земляника, вся нежно растаяла, и любовь твоя тает в руках, на моих губах и зубах, щекочет в носу и радует глаз. Я разминаю землянику в руках, и ты слизываешь её губами и языком. И вот у меня засверкали глаза, я снова хочу тебя. Я целую тебя туда и сюда, а ты меня возбуждаешь. С тобой творится невероятное – от счастья ты стонешь, кричишь, вцепившись в меня, и волны удовольствия в истоме пошли. Твой мозг взорвался от удовольствия и кричит мне:

      – Я счастлива! Я люблю тебя! А теперь ты…

      …Утро. Крепко спим в спальне дома, но твой лимузин в третий раз настойчиво просигналил под окном – пора. И ты уже встала с постели, оделась: «Милый, Поэт, мне правда пора уходить – уезжать – улетать. Ты же знаешь: я покупаю нам дом на озере Комо». Медленно, тяжко, рука из руки, уплывала ладонь, пальцы цеплялись: «Не уходи, мне не хочется тебя отпускать». Виновато улыбалась: «Обязательно мне позвони».

      …Ночь, утро прошли. День наступил.

      Я звоню,