Сломанные человечки. Фёдор Ковалов

Мономаха, скипетр и держава.

      Для нашей больницы аналогичную функцию выполняет зажигалка (спички в наше время редко используются, поэтому о них говорить больше не буду).

      Зажигалка, с одной стороны, символ светской власти, как меч для рыцаря; с другой – обозначение особого, трансцендентного нам качества: принадлежности воле. Зажигалка – непременный атрибут медперсонала, который всем здесь командует: курить они могут не строго по часам, а когда вздумается.

      Кроме того, зажигалка – та самая священная реликвия, чаша Грааля, легальное обладание которой отличает больных от персонала. О врачах я даже не упоминаю: они, словно бог в манихейской картине мира, находятся в запредельной дали и к нам не имеют почти никакого отношения. И подобно тому, как представитель низшей касты не может слышать священное слово или жениться на дочке брахмана, так и больной не может обладать зажигалкой. Вообще-то, частично это справедливо: поди доверь пациентам такое мощное средство, как огонь. Вот Гена Литвер не совсем дурак, а матрас зачем-то поджег ночью.

      Хоть это и запрещено, иной раз по отделению гуляет одна неучтенная, недозволенная зажигалка. Рано или поздно ее все же обнаруживают: невтерпеж становится кому-то – начинает смолить, не дождавшись перекура. Персонал это дело просекает, и начинаются поиски. Как правило, персоналом предъявляется ультиматум: либо мы добровольно сдаем зажигалку, либо запрещается перекур – пока не выдадим. Тут завязывается лихорадочная активность: все больные начинают бегать по отделению, разыскивая зажигалку. На самом-то деле все знают, конечно, кто сегодня Прометей – огня хранитель, но все же надо изобразить бурную деятельность. И курить хочется, чтобы снять нервное напряжение, хоть чем-то себя занять.

      Заканчивается обычно все тем, что зажигалку «находят» под подушкой или матрасом у одного из лежачих стариков, ее, понятное дело, туда подложили заранее.

      Ну все, Сакральная Вещь найдена и отдана персоналу, мораторий снят, и со вздохом облегчения все дурики отправляются вентилировать легкие горьким дымом.

      Судьба

      Я лежу в больнице, уставившись в стену цвета протухшего крема. Яркая люминесцентная лампа горит под потолком. Это наше искусственное солнце, не дающее ни тепла, ни загара. Отблеск его мы видим на грязно-белых стенах коридора.

      На соседней койке лежит человек, лицом напоминающий моего отца, только моложе. Да, сходство, несомненно, присутствует: даже одет этот пациент был в черные джинсы и черную же рубашку, так любит одеваться мой папа. И я подумал, а что, если бы рычаги и зубчики тайного механизма судьбы повернулись иначе и на больничной койке вместо этого наркомана лежал бы мой отец? Что, если вместо того, чтобы стать киноведом и режиссером, мой папа оказался бы несчастным торчком, слоняющимся по больницам и диспансерам? Что изменилось бы в мире от такой перестановки? Кем был бы мой отец, и кем стал бы я? А тот, другой, лежащий сейчас на больничной койке, кем был бы он? И пришлось бы ему лучше в этой жизни? Судьба