Пока ты видишь меня. Пак Хён Джу

должно произойти.

      Хан, жуя куриную грудку, прищурился:

      – В последнее время уж больно часто кричит ворон. Это определенно не к добру.

      – Все не так зловеще, как раньше. Помнишь, что было во время войны?[15]

      – Эх, не началось бы такого снова. Тогда мы были жутко заняты.

      Чхоль вздрогнул, показывая, как ему тогда это надоело, и выпил колу залпом. Вряд ли будет война. Если бы виднелись хоть какие-то ее признаки, в Мёнбуджоне провели бы большую внутреннюю реорганизацию. Перегруппировка жнецов, отправленных в заграничные филиалы, укрепление контактной сети на случай чрезвычайных ситуаций для тех, кто работает на Корейском полуострове. Жнецов из отдела возвращения душ (отдел, который направляет души во время ритуальных обрядов и следит за их благополучным возвращением) на время перевели бы для работы в местных филиалах, типа наших. В таком случае и мы втроем, разбросанные по стране, собрались бы вместе, как сейчас, чтобы вести другую войну.

      Мы сидели с растерянными лицами и молча ели курицу, запивая ее колой. Казалось, что-то произойдет, пусть это будет и не война. Потому что ситуации, когда мы все трое чувствовали беспокойство, происходили крайне редко. Как только я убрал руки от курицы, как будто у меня пропал аппетит, Чхоль совершенно естественным образом пододвинул ее к себе, не забыв и о маринованной редьке.

      – Хён, вы не получали никакой информации?

      – Я тоже ничего не знаю. Я не бываю в Мёнбуджоне, кроме как по делам, поэтому и времени что-то услышать не было.

      – Ангел из вашего района ничего не говорил? Вы ведь вроде близки с ним?

      – Мы только здороваемся. Чхоль, а у тебя?

      – Если бы я что-нибудь услышал, разве сидел бы молча? Сам ничего не знаю, вот и спрашиваю. А не происходило ничего особенного?

      Хан на мгновение задумался и сказал, что ничего такого не было, но я начал колебаться. Потому что внезапно мне вспомнился парень, которого я встретил в святилище Чонмё. Чхоль округлил глаза, словно спрашивая: «У тебя что-то случилось?»

      Я щелкнул языком и небрежно заговорил:

      – Как-то раз я не дал одному парню совершить самоубийство, но сегодня мы с ним случайно столкнулись. И он меня видел.

      – Как? Ему что, недолго жить осталось?

      – Его жизненный путь пройден не полностью. Похоже, ему снова захотелось умереть.

      – Такие люди часто встречаются. Поэтому я не вмешиваюсь в дела, связанные с самоубийством.

      – Ты все еще так себя ведешь? Совсем в тебе никакого сострадания! Можно и помочь, если проходишь мимо.

      – И что, если помочь? Они сами не осознают своих возможностей и в итоге кончают с собой, приближая к себе врата в потусторонний мир, которые еще даже не открылись полностью. Они совершенно не подозревают, что так попадают в круговорот повторяющейся боли, которая и за смерть-то не признается.

      – Так разве мы не поэтому им помогаем?

      – Я не настолько любезен. И добродушием не отличаюсь.

      Хан резко закончил и поднялся, сказав, что ему нужно вымыть руки.

15

Речь о Корейской войне (1950–1953).