Рандеву и другие рассказы (сборник). Дафна Дюморье

руки:

      – Да ты совсем не изменился!

      Перед ним стояла женщина с бронзовым, обветренным лицом и густыми седыми волосами под кошмарной шляпкой. Голубые глаза и милая улыбка; улыбка ее очень красила. Одета, правда, совершенно безвкусно, да и щиколотки толстоваты. Как видно, не особенно заботится о своей внешности.

      Он отпрянул, как громом пораженный, изобразив восторг и изумление. Кто она такая, он, конечно, понятия не имел.

      – Дорогая, – проговорил он, – вот так сюрприз, просто глазам своим не верю! Что же ты сразу не сказала?..

      Казалось, она не в силах сойти с порога – так и застыла на месте, испытующе заглядывая ему в глаза: правду ли он говорит?

      – Я не думала, что ты меня узнаешь, – начала она. – Я была готова к тому, что ты не вспомнишь, кто я. Ведь когда это было – почти тридцать лет тому? Сколько воды утекло, сколько всего произошло с тех пор…

      – Какая ерунда! – перебил он ее. – Я тебя сразу узнал, едва ты вошла!

      Он ворошил воспоминания – не мелькнет ли в прошлом спасительный огонек. Да кто же она такая?! Миссис Джон Пирс…

      Она ослабила шарф на шее и села на краешек дивана.

      – Наконец-то набралась храбрости прийти к тебе, – призналась она. – Все время хотела, но что-то меня удерживало – должно быть, глупая гордыня. Как подумаю, что ты не узнаешь меня, не вспомнишь… Я была на всех твоих спектаклях, представляешь? Вот ведь сентиментальная дурочка – до сих пор вырезаю из газет все заметки про тебя, вырезаю и вклеиваю в альбом!

      Она поглядела на него и со смехом покачала головой. Он тихонько булькнул горлом, чтобы обойтись без слов.

      – Видишь ли, я теперь живу в деревне, – продолжала она. – Выбраться в Лондон для меня целая история. Но уж если выбираюсь – раза два в год, – то всегда стараюсь попасть на твой спектакль. Не знаю, как так получается, но возраст на тебе совершенно не сказывается. Я-то теперь усталая старая фермерша, а ты все тот же мальчик, которого я знала: забавный, восторженный, вечно лохматый. Развела сантименты, да? Можно мне сигарету?

      Она потянулась к сигаретнице на столе. Он не понимал, почему гостья ни намеком не выдает, кто она такая: хоть бы одно имя упомянула, одно название! А между тем они, очевидно, были близко знакомы. Просто нелепость! Бронзовое лицо, седые волосы, миссис Джон Пирс…

      – Погоди-ка, – задумчиво произнес он, глядя в пространство, – когда же мы с тобой виделись в последний раз?

      Она сурово следила за выражением его лица.

      – Я только что сказала – лет тридцать тому назад, может быть, немного меньше. Время – такая непонятная штука. Знаешь, стоит мне только забыться и начать вспоминать – и я будто наяву слышу, как трогается с места твое такси и ты уезжаешь, клокоча от ярости, а я лежу на постели в полной уверенности, что разбитое сердце уже не склеишь.

      Ого! Неужели все зашло так далеко?! Гневные слова… слезы… И после всего этого он начисто ее забыл!

      – Вероятно, я повел себя как свинья, – сердито проговорил он. – Не понимаю, как мы могли рассориться!

      Она запрокинула голову и рассмеялась:

      – Уж не хочешь