Логика Аристотеля. Том 2. Валерий Алексеевич Антонов

связаны с принципами метода, те, что касаются самого метода, и те, что касаются других факторов, способствующих методу. Я называю это демонстративными рассуждениями. Поскольку демонстрация – это форма научного рассуждения, необходимо предварительно понять общую аргументацию. Однако, поскольку термин «рассуждение» обозначает не что-то простое, а скорее сложное (поскольку он обозначает совокупность утверждений), необходимо сначала изучить простые элементы, из которых оно состоит. И именно на них делятся аристотелевские сочинения. Следует утверждать, что необходимо третье начало. Уместно начать с этики, чтобы, упорядочив свои собственные диспозиции, перейти к другим дискурсам. Однако, поскольку в этой области есть также доказательства и аргументы, мы собирались остаться в неведении относительно таких дискурсов; поэтому необходимо начать с логики, предварительно организовав свои собственные диспозиции и отделив их от этических сочинений. После логики следует перейти к этике, и таким образом мы сможем понять физическое, затем математическое и, наконец, теологическое.

      В-четвертых, мы должны выяснить, какова конечная цель и полезное для нас проявление в аристотелевской философии. Мы утверждаем, что неизменное является общим принципом всех вещей, и должны признать, что этот принцип – единая, нематериальная, неделимая, неограниченная и всемогущая благость, ибо только она является истинным благом. Следует понимать, что подобно тому, как мы называем белизну тела белым цветом, благость приписывается полученному телу как его благость и причастность к нему, а сама благость – как некая сущность и существование. В-пятых, мы рассмотрим, что приводит нас к вышеупомянутому принципу. Мы утверждаем, что первым является этический трактат, за ним следует трактат, касающийся естественных наук, затем математический, и, наконец, мы займемся теологией. В-шестых, давайте рассмотрим, как следует готовиться к будущему пониманию аристотелевских трудов. Мы утверждаем, что человек должен обладать совершенными добродетелями и очищенной душой, ибо нельзя приближаться к чистому, если он сам не чист, как утверждал Платон.

      В-седьмых, мы собираемся выяснить природу провозглашения. Мы говорим, что философ в своем толковании предстает в ином свете; ибо в слуховых вопросах, согласно значениям, он плотен, переплетен и озадачен, но в плане выражения он ясен благодаря ясности и открытию истины. Более того, везде, где он использует именования, если это необходимо, в диалогах, написанных для многих, он также проявляет некоторую осторожность и любопытство к словам и метафорам. Он трансформирует природу слова в зависимости от обсуждаемых тем и умеет приукрасить все, что относится к дискурсу. Однако в своих письмах он, похоже, придерживается более прямолинейного характера, который также должен быть кратким, ясным и свободным от излишней композиции и экспрессии. В-восьмых, давайте