Маленькая Леночка. Елена Вай

подбородок на левую и правую части, а потом подносили к Лениному носу фотографию, чтобы она лучше рассмотрела там такую же ложбинку. Прадед и дед, со слов бабушек, служили при царском дворе стольниками, или чашниками, и пробовали еду перед тем, как поставить блюдо на царский стол. Бабушки шутливо называли деда «пробовальщиком селёдок». Они повелели Лене обязательно чтить свой славный род и ставить в известность потомков о их высоком происхождении, но Лена относилась к их словам как к забавной выдумке. Да и Гриша в своё время довольно иронично прокомментировал версию о их «голубых кровях»: «Возможно, наши пращуры и пробовали селёдки во дворце, прислуживая своим родственным белым косточкам, но это уже не имеет никакого значения, потому что сейчас мы все пробуем …вно, которым нас подкармливают серые глобалисты»…

      – Слышали, слышали о вашей небесной генеалогии, – рассмеялась женщина. – Гриша всегда называл себя «Мы, Николай II». Ох, Гришенька, Гришенька, покойся с миром, – она всхлипнула и поднесла платок к глазам.

      На обратном пути Лена оказалась рядом с Виктором, и они пошли рядом, понурые и задумчивые, молча слушая скрип снега под ногами и перебросившись лишь парой слов о Лениных рёбрах, морозном дне и нелепой Гришиной смерти. Чувствовалось, что оба испытывают неловкость и потрясение от произошедшего, которые усугублялись напряжением, гудящим между ними и грозящим закончиться коротким замыканием. Нечто похожее на стыд затаилось глубоко внутри Лены и сжимало сердце. «Не помирил ты нас, Гришенька», – подумалось Лене при воспоминании о том, как дядя в их последнюю встречу пристально посмотрел на Лену, услышав её вопрос о Викторе, и неожиданно спросил: «Ты скучаешь по Вите, Алёна? Ведь скучаешь! Ничего, на моих похоронах помиритесь…» Катерина шла немного поодаль и разговаривала по телефону, потому что нельзя терять время, когда не спишь, ведь потом оно очень понадобится для сна. Судя по возмущённому тону, дочь разговаривала с Вовиком. Она всегда раздражалась, общаясь со своим сокровищем по телефону, потому что «алмаз неогранённый» обычно начинал разыскивать свою половину уже после часового отсутствия негодницы, чтобы отчитать её за неслыханную дерзость надолго покинуть цыганского барона, внезапно обнаружившего недостаток золотых зубов в своём атласном мешочке, спрятанным под подушкой. Шея разболелась оттого, что хмельной голове низко лежать, нужны новые зубы, чтобы приподнять подушечку, да и эликсир синей радости не помещает. Добывай быстрее и возвращайся немедленно!..

      Машина Виктора, принадлежащая покойному Гриши, стояла практически у кладбищенских ворот, гадая о своей будущей судьбе. Прежде, чем сесть в авто, Виктор поинтересовался, где припарковалась Лена, и в ответ она неопределённо махнула куда-то в сторону горизонта, которого не было видно из-за начавшейся метели.

      – Приедешь на поминки? – спросила Лена.

      – Нет, не до поминок сейчас, завтра за аэропорт платить надо, а я пустой!

      Ах да,