Солнце Гнилого королевства. Соня Полчок

шести. В юности он слыл пригожим и пользовался немалым успехом у дам, но с годами отрастил горб и осунулся. Кожа короля стала дряблой и неровной, а под темной сединой волос местами поблескивал голый череп. Глаза Латиста были светло-серыми, почти прозрачными, и неизменно мокрыми. Когда с Его Величеством кто-то говорил, государь смотрел не в лицо собеседнику, а сквозь него, вдаль. Кажется, вечно думал о чем-то своем. Что ж, пищи для размышлений ему и впрямь хватало.

      – Ты опоздал, – ворчливо упрекнул король.

      – Я не явился вовремя, – снова склонил голову Зетлаф.

      – Что тебя задержало?

      – Разговор с городским возницей, – честно признался советник. – Я внушил ему, что больных гнилью нельзя показывать народу.

      Король сердито пожевал наполовину беззубым ртом.

      – Их действительно много, Зетлаф? Тех, кого эта напасть коснулась.

      – Боюсь, что изрядно, государь, и число постоянно растет. Сама болезнь известна давно, с начала Гнилой эры, которой и подарила название. Но в наши годы она достигла поистине невероятных масштабов.

      – Так ли необходимо свозить бедолаг во дворец? – нахмурился Латист. – Если здесь кто-нибудь подцепит заразу…

      – Позвольте, Ваше Величество. Эта болезнь не похожа на остальные. Судя по всему, она не переходит от человека к человеку. Мы не встречали таких примеров. Звучит странно, но хворь как будто выбирает жертв случайно. Сколько ни копай, между ними нет связи.

      – Есть, – возразил король с нерушимой убежденностью в голосе. – Они грешны. Возможно, чуть больше прочих. Скользкие мысли и липкие речи отравляют не только души. Они также уродуют наши тела. Подлецов развелось столько, что Глотка уже не вмещает. Она выплевывает их наружу, Зетлаф. Вот почему они гниют. Глотка стала их переваривать, да так и не закончила.

      Зетлаф опустил взгляд на расшитую золотой нитью мантию государя и постарался спрятать всплеск неподобающих эмоций. В последние годы Его Величество не в меру озаботился благочестием. Вслух его, конечно, в этом не уличишь. Даже за кружкой пива в трактире. Если бы Зетлаф ходил в трактиры.

      – Грешники были и будут всегда, государь, – осторожно начал он. – Праведным путем идут единицы. Это тропа лишь для избранных.

      – Тогда гниль продолжит распространяться, – горестно заключил Игнистелл.

      – Не будем впадать в отчаяние, у нас еще есть надежда. Как и обсуждалось, я разослал гонцов к лучшим знатокам наук в стране. Казна обеспечит их всем для работы и щедро наградит за успехи в борьбе с недугом.

      – Пустое. Эти нахлебники возьмут столько золота, сколько сумеют унести, и ничего не дадут взамен. Если бы они могли изготовить лекарство, оно бы уже лежало у нас на столе. Нет, они не нашли способ, зато его нашел я. Только тревожусь, не запятнает ли он мою душу, когда я решусь к нему прибегнуть.

      Король замолчал и вновь повернулся к окну. Бледное сияние бесконечного утра серебрило его волосы и одежды, точно он сам был живым мертвецом или призраком, запертым