Солнце Гнилого королевства. Соня Полчок

за приглашение, дедушка, – сказала она и отодвинула недоеденную печень. – Но я его не принимаю. Приходи ко мне на болото, если тебя когда-нибудь слишком утомит одиночество.

      Глава 5

      «Острова – это гнезда магии», – любил повторять магистр Кабнел, глава ордена. Он часто учил молодых охотников, что лишь малая доля мощи содержится в словах заклинания. Не менее важны сноровка и личность мага, и положение звезд на небе, и наличие колдовских атрибутов поблизости. Но самую большую роль играют ритуалы. Действия, которые маг совершает, когда призывает чары, и обстоятельства, в которых он прибегает к помощи потусторонних сил.

      Особенно тщательно нужно подходить к выбору ритуального места. Лучше всего для этого годятся как раз острова. Энергия материка рассеяна по его поверхности, зато на сгустках почвы среди водной глади она сжимается, густеет и достигает наивысшей концентрации. Сейчас Ищейка был обязан провести ритуал идеально, поэтому наткнуться на островок было бы весьма кстати. Только вот ему пока не попалось ни одного, даже крошечного и невзрачного.

      Он отбыл из порта Закатного города на простой деревянной лодке. Кораблям нечего делать в верховьях Змеевертки, где берега сужаются и образуют мрачные болотистые заводи. Там, к северо-западу от города, холмистые поля центральных областей постепенно превращались в плоскую возвышенность. Ее покрывал необъятный Проклятый лес. Единственная дорога, которая вела сквозь эту чащу, соединяла столицу с Залесьем – холодным поселением на границе Ледяной пустоши. Добраться до Залесья можно было только по суше, потому что река начиналась гораздо раньше. Она вытекала из обширных болот в самом сердце леса. Именно к ее истоку, всегда вверх по течению, и держал путь Ищейка.

      Если верить историям знатоков, в Светлую эру по Змеевертке весело сновали рыбацкие суденышки, а дети крестьян резвились на мелководье шумными и пестрыми толпами. Возможно, когда-то все так и было. Теперь большинство людей предпочитали покинуть окрестности. Ищейка уже не раз устраивал привалы в заброшенных деревенских лачугах. Но кое-где жильцы до сих пор оставались. Он слышал ворчливый шепот и шаги на прибрежной земле, когда проплывал мимо. Наверное, местные смотрели ему вслед и гадали, что за чудак отправился на поиски смерти в когтях лесной нечисти.

      Нечисть Ищейке тоже встречалась. В зарослях тростника он расправился с первой болотницей, а подальше, на глинистой мели, с ее товаркой. Существа оказались упрямыми, и допросить их толком не вышло. Но, по крайней мере, Ищейка сумел отвести душу, когда придушил их цепью. Он не жалел нечистых. Особенно таких, как болотницы, которые прежде были шаловливыми девчонками, прекрасными дамами, дряхлыми старухами. Их никогда не обращали в духов болот насильно. Они отрекались от собственной памяти, от лица и имени, от семьи и дома – ради бессмертия и сомнительного покоя. Не брезговали даже питаться человечиной, поскольку любым другим мясом, кроме мяса своего вида, не смогли бы надолго закрепить действие этой мощнейшей метаморфозы. Такая