Великий и Ужасный – 1. Евгений Капба

меня и незнакомого мне мертвого Резчика пространство дворика и поджег масляно блестящие покрышки. Огонь загудел, взметнулся к небесам.

      Гоблины молча стояли и смотрели на меня, как будто чего-то ожидая… Наверное, нужно было сказать что-то такое, соответствующее моменту? Но что? Что в таких случаях говорили у этих самых урук-хай?

      – О, вижу я отца своего… – вдруг пришло мне на ум, и я заговорил, пафосно воздев руки к небу. – О, вижу я и мать свою, и сестер с братьями! О, вижу я, как наяву, предков моих всех до единого! Они призывают и зовут мое место занять рядом с ними, в небесных чертогах, где вечно живут храбрецы!

      – Хай! – выдохнули гоблины и засобирались по своим делам.

      Я решил постоять еще немного, посмотреть, как сгорит учитель. Неловко было идти спать или искать еду и оставить этого старого орка обугливаться тут в одиночестве… Не удержавшись, усмехнулся: забавные все-таки эмоциональные реакции у этого нового, определенно – незнакомого мне тела! Да со мной тут рядом труп догорает, меня молнией убило, а потом – едва не изрешетили из четырех автоматов! Я должен пребывать в шоковом состоянии, дергаться и нервничать, и таблетки грандаксина валерьянкой запивать, спасаясь от панической атаки! А хрен там – даже никаких мурашек по коже. Смерть это тело воспринимало как само собой разумеющееся явление. А вот сознание мое – нет! Для меня-настоящего всё происходящее было дикостью, но дикостью чудовищно интересной, любопытной, манящей! Хотелось во всём разобраться, всё узнать, во всём поучаствовать!

* * *

      Похоже, я крепко задумался, глядя в огонь, и потому пропустил появление новых персонажей. Невесть откуда взявшись, они прижали в углу гоблина Кузю, уже насовали ему кулаков под ребра и что-то выговаривали, щедро пересыпая речь матерщиной:

      – …шумите-нах, перебудили-врот, платить-нах, понятно, нах? Мясо-нах, почему-врот? Какого-х, огонь-нах, на районе-врот?

      – Э! – сказал я решительно. – Не трожь Кузю.

      А куда остальные гоблины делись? Кинули своего на расправу и слиняли, что ли?

      – О, нах! – Ко мне повернулась лысая образина с рожей, напоминающей карикатуру на лицо Резчика.

      Зубы, нос, уши – всё это было похоже, только оттенок кожи казался в свете костра зеленоватым, да и мелковат был этот тпип… Выше гоблина головы на две, но ниже меня – примерно на столько же.

      – Ты-нах-ять, что? У тебя-нах, голос-х, проснулся-ять? – Манеры этого типа капитально пробуждали самые худшие мои воспоминания о чудесных юных годах на окраине промышленного центра одной далекой-далекой провинции.

      Оба его дружка тут же подобрались, оставили в покое Кузю и стали по обеим сторонам от говорливого… Снаги! Снага-хай – вот кто это были такие. Зеленые орки, если по-простому. А я, стало быть… А я… А я кто? Черный урук? Наитие подсказывало – близко, но не совсем.

      – Шел бы ты отсюда, снага, – воспользовался я новообретенным знанием.

      – А ты-нах, сопляк-х, на кого-врот… – Похоже, этот обормот был в курсе ученического статуса моего реципиента,