Великий и Ужасный – 1. Евгений Капба

совершенно одуревшем состоянии. Спасало одно: на происходящее смотрел как бы со стороны, эмоции были какие-то размытые, нечеткие. Никакого страха или паники, просто – рой мыслей в голове, от которого путалось сознание и множились вопросы. Но теперь, когда эти суровые ребята убрались отсюда, я, по крайней мере, мог осмотреться и – осмотреть себя! Потому что по всему выходило – тот я, которого убило молнией, и этот я, общавшийся с бронированными усачами и делавший татуировку пациенту, который был скорее мертв, чем жив – это совершенно точно были немножко разные «я». Или – не немножко.

      Перво-наперво уставился на свои руки. У меня перед глазами находились охренеть какие огроменные лапищи: мозолистые, с крепкими черными ногтями, по структуре более напоминающими звериные когти, но – аккуратно обстриженными. Такими пальцами гвозди гнуть можно, наверное. «Надо будет попробовать!» – мелькнула дуроватая мысль. Предплечья тоже оказались под стать ладоням – перевитые мощными жгутами мускулов, с кожей какого-то неестественного, землистого оттенка и контурами нечеткой татуировки, как будто недоделанной. Я плюнул на большой палец и потер – ни хрена не оттиралось. Ни татуировка, ни землистая краска. Оттенок, похоже, был всё-таки естественный.

      – Ля-а-а-а… – на пробу протянул я, напрягая голосвоые связки, а потом выругался: голос был точно не мой.

      И «ля» этой иерихонской трубе явно не подходило! Нужно было что-то решительное, боевое, соответствующее переломному моменту.

      – Вихри враждебные веют над нами,

      Тёмные силы нас злобно гнетут!

      В бой роковой мы вступили с врагами,

      Нас ещё судьбы безвестные ждут!

      – ревел я, передвигая уцелевшую мебель и сгребая обломки в один угол.

      Сквозь разбитое окно я услышал, как где-то в ночной дали горестно завыла собака и заплакал проснувшийся младенец, захлопали закрывающиеся форточки и ставни. М-да, что-то я разошелся! Тембр был очень специфичный: если не контролировать голосовые связки, то «Cannibal Corpse» вполне могли бы теперь приглашать меня сессионным вокалистом, на подмену Джорджу Фишеру…

      – Помянешь черта… – не удержался от комментария я, наткнувшись под развалинами шкафа на тело огромного полуголого мужика, который ничком лежал на полу в луже крови.

      На сей раз голос прозвучал более-менее по-человечески, но ситуация была, конечно, аховая.

      Только вспоминал про «Cannibal Corpse» – вот вам пожалуйста, труп, весьма смахивающий на какого-нибудь каннибала из племени маори! Я перевернул его на спину и охнул: рожа была совершенно невероятная. Широкий нос с горбинкой и огромными ноздрями, массивная нижняя челюсть с выпирающими как у какого-нибудь дикого вепря клыками, заплетенные в многочисленные косы длинные черные волосы… Орк! Вот кто это был! По крайней мере, под такое определение мертвец подходил как нельзя лучше, разве что кожа у него была землистого оттенка, ни разу не зеленая. Такая же, как у меня. Вот гадство! У меня что – и рожа нынче эдакая страхолюдная?

      Почему-то этот вопрос волновал меня сильнее