Велнесс. Нейтан Хилл

ли поздно ночью, то ли рано утром. На улице было еще темно. Она была в постели одна. Джек, видимо, снова остался в кабинете на диване. Сейчас мог быть час ночи, или три, или пять утра – она не проверяла телефон, потому что не хотела знать. Теперь это повторялось все время: она больше не могла нормально спать. Она постоянно просыпалась в какой-нибудь безумно ранний час, и в голове у нее лихорадочно крутились мысли о работе, о Джеке, о Тоби, о новой школе Тоби и его новых друзьях, о переезде в пригород, а иногда и просто о какой-то ерунде – в холодильнике лежала упаковка курицы, срок годности которой подходил к концу, и поэтому ей нужно было не забыть что-то сделать с этой курицей, и она не знала, встать ли и написать себе записку про курицу или она вспомнит утром сама, без записки, и потом все известные ей рецепты из курицы вдруг разворачивались у нее в голове, и она начинала думать о том, какие блюда из курицы они недавно ели, и какие Тоби отказывался есть, и какие из них самые полезные, и так далее, и тому подобное. И вот такие вещи, вроде этой дурацкой курицы, в три часа ночи могли мучить ее очень долго.

      Но она вывела для себя алгоритм действий, который позволял избегать этих тревог и огорчений. Она обнаружила, что сочетание бензодиазепина и физической разрядки, как правило, позволяет опять заснуть. Поэтому она выпила немного воды, проглотила ксанакс и потянулась к тумбочке за вибратором «Мадагаскар» – несмотря на нелепые географические фантазии его дизайнеров, он на самом деле был очень даже неплохой вещицей. Она сунула его под одеяло и включила свой любимый режим под названием «Тектонический сдвиг», который, как обычно, довел ее до финала за считаные минуты.

      ШЕСТИЧАСОВОЙ СЕМИНАР, на который Джек был вынужден ходить в начале каждого нового семестра, сначала назывался «Ориентация», пока несколько лет назад университет не переименовал его в «Адаптацию». Смена названия совпала с модернизацией самой программы семинара; теперь это кошмарное мероприятие длилось целый день, и все это время менеджеры по персоналу немилосердно долго пытались, как они сами выразились, «транслировать сотрудникам содержание декларации ценностей». Они имели в виду ту сложносоставную декларацию, на разработку которой университет направил усилия всего кампуса, потратил два года и бесчисленное количество выплаченных консультантам денег. Идея состояла в том, чтобы обобщить все, чем занимается университет, в одном предложении, а принадлежала она новому финансовому директору, который на полном серьезе заявил, что разработка декларации, отражающей всю деятельность университета в одном предложении, – это своего рода «запуск ракеты на Луну», и ему нужна помощь в этом начинании «не потому, что это легко, а потому, что это трудно». Зачем университету понадобилось задействовать ум, креативность и энергию всего своего коллектива, чтобы выразить то, что он делает, в одном предложении, для большинства преподавателей осталось загадкой, но это не помешало начальству с энтузиазмом распределить их в «рабочие группы по созданию декларации», чтобы они могли внести свою лепту (неоплачиваемую) в придумывание этого волшебного предложения, этой формулировки, которая объединила бы все в одну фразу, которая