Вихрь жизни. Лев Толстой

всё.

Явление шестое

      Митрич и Никита.

      Никита (входит). Митрич! Иди, что ли, на печку, я подберу.

      Митрич. Ну что ж; ты овцам кинь. Что ж, проводили?

      Никита. Проводили, да неладно всё. Уж и не знаю, как быть.

      Митрич. Эка дерьма! Чего ж тут. На то спитательный. Там кто хошь его вырони, он всё подберёт. Давай сколько хошь, не спрашивают. Да ещё деньги дают. Только поди в кормильцы. Нынче это просто.

      Никита. Ты, Митрич, смотри, если что, лишнего не болтай.

      Митрич. А мне что. Заметай след, как знаешь. Эка винищем от тебя разит как. Пойти в избу. (Уходит, зевая.) О, Господи!

Явление седьмое

      Никита долго молчит; садится на сани.

      Никита. Ну дела!

Явление восьмое

      Никита и Анисья.

      Анисья (выходит). Ты где ж тут?

      Никита. Здеся.

      Анисья. Чего сидишь? Ждать неколи. Сейчас выносить надо.

      Никита. Что ж делать будем?

      Анисья. Я тебе сказывала что. То и делай.

      Никита. Да вы бы в воспитательный, коли что.

      Анисья. Возьми да и неси, коли тебе охота. На пакости-то лаком. А на разделку-то слаб, вижу.

      Никита. Что делать-то?

      Анисья. Говорю, поди в погреб, яму вырой.

      Никита. Да вы бы так как-нибудь.

      Анисья (передразнивая его). Так как-нибудь. Нельзя, видно, так-то. А ты бы загодя думал. Иди, куда посылают.

      Никита. Ах, дела, дела!

Явление девятое

      Те же и Анютка.

      Анютка. Мамушка! Бабка зовёт. Должно, у няньки робёночек, однова дыхнуть, закричал.

      Анисья. Что брешешь, пралик тебя расшиби. Котята там пищат. Иди в избу да спи. А то я тебя.

      Анютка. Мамушка, милая, пра, ей-Богу…

      Анисья (замахивается на неё). Я тебя! Чтоб духу твоего не слыхала!

      Анютка убегает.

      Анисья (Никите). Поди, делай, что говорят. А то смотри! (Уходит.)

Явление десятое

      Никита один, долго молчит.

      Никита. Ну, дела! Ох, эти бабы. Беда! Ты, говорит, загодя думал бы. Когда загодя думать-то? Когда думать-то? Что ж, летось пристала эта Анисья. Ну, что ж? Разве я монах? Помер хозяин, что ж, я и грех прикрыл, как должно. Тут моей причины нет. Разве мало бывает так-то? А тут порошки эти. Разве я на это склонял её? Да кабы я знал, я бы её, суку, убил тогда! Право, убил бы? Участником в этих пакостях сделала, паскудница! И опостылела ж она мне с этого раза. Как мне мать сказала тогда, опостылела, опостылела она мне, не смотрели б на неё глаза. Ну, как с ней жить? И пошло это у нас!.. Стала эта девка вешаться. Что ж мне? Не я, так другой. А оно вон что! Опять-таки моей причины нет никакой. Ох, дела!.. (Сидит задумавшись.) Смелы ж эти бабы, – что придумали. Да не пойду я на это.

Явление одиннадцатое

      Никита и Матрёна (с фонарём и скрёбкой впопыхах выходит).

      Матрёна. Ты что ж сидишь, как курица на насесте? Тебе что баба велела? Готовь дело-то.

      Никита. Да вы что ж делать-то будете?

      Матрёна. Да мы знаем, что делать. Ты-то своё дело справляй.

      Никита.