Леди Макбет Мценского уезда (сборник). Николай Лесков

положьте, пожалуйста, эту книжку, а мне вон ту, с образника, пожалуйте.

      Катерина Львовна исполнила просьбу племянника и подала ему книгу.

      – Ты не заснул ли бы, Федя?

      – Нет, тетенька, я буду бабушку дожидаться.

      – Чего тебе ее ждать?

      – Она мне благословенного хлебца от всенощной обещалась.

      Катерина Львовна вдруг побледнела, собственный ребенок у нее впервые повернулся под сердцем, и в груди у нее протянуло холодом. Постояла она среди комнаты и вышла, потирая стынущие руки.

      – Ну! – шепнула она, тихо взойдя в свою спальню и снова заставая Сергея в прежнем положении у печки.

      – Что? – спросил едва слышно Сергей и поперхнулся.

      – Он один.

      Сергей надвинул брови и стал тяжело дышать.

      – Пойдем, – порывисто обернувшись к двери, сказала Катерина Львовна.

      Сергей быстро снял сапоги и спросил:

      – Что ж взять?

      – Ничего, – одним придыханием ответила Катерина Львовна и тихо повела его за собою за руку.

      Глава одиннадцатая

      Больной мальчик вздрогнул и опустил на колени книжку, когда к нему в третий раз взошла Катерина Львовна.

      – Что ты, Федя?

      – Ох, я, тетенька, чего-то испугался, – отвечал он, тревожно улыбаясь и прижимаясь в угол постели.

      – Чего ж ты испугался?

      – Да кто это с вами шел, тетенька?

      – Где? Никто со мной, миленький, не шел.

      – Никто?

      Мальчик потянулся к ногам кровати и, прищурив глаза, посмотрел по направлению к дверям, через которые вошла тетка, и успокоился.

      – Это мне, верно, так показалось, – сказал он.

      Катерина Львовна остановилась, облокотясь на изголовную стенку племянниковой кровати.

      Федя посмотрел на тетку и заметил ей, что она отчего-то совсем бледная.

      В ответ на это замечание Катерина Львовна произвольно кашлянула и с ожиданием посмотрела на дверь гостиной. Там только тихо треснула одна половица.

      – Житие моего ангела, святого Феодора Стратилата, тетенька, читаю. Вот угождал Богуто.

      Катерина Львовна стояла молча.

      – Хотите, тетенька, сядьте, а я вам опять прочитаю? – ласкался к ней племянник.

      – Постой, я сейчас, только вот лампаду в зале поправлю, – ответила Катерина Львовна и вышла торопливою походкой.

      В гостиной послышался самый тихий шепот; но он дошел среди общего безмолвия до чуткого уха ребенка.

      – Тетенька! да что ж это? С кем же это вы там шепчетесь? – вскрикнул, с слезами в голосе, мальчик. – Идите сюда, тетенька: я боюсь, – еще слезливее позвал он через секунду, и ему послышалось, что Катерина Львовна сказала в гостиной «ну», которое мальчик отнес к себе.

      – Чего боишься? – несколько охрипшим голосом спросила его Катерина Львовна, входя смелым, решительным шагом и становясь у его кровати так, что дверь из гостиной была закрыта от больного ее телом. – Ляг, – сказала она ему вслед за этим.

      – Я, тетенька, не хочу.

      – Нет, ты, Федя, послушайся меня,