В сердце ельника. Александра Варёнова

чуйкой, интуицией.

      – Я знал, я зна-ал, что ты не логик до корней волос.

      – А ты думал я шуток не понимаю?

      – После твоего «У людей с холодными руками – плохая циркуляция крови» я засомневался!

      – Хаха, но это же правда!

      – Да ну тебя. Ладно, последняя проверка на вшивость. Из секретных каналов знаю, что у тебя был претендент, который провалил почти все тесты, не сообразил вынуть пробку из ванны, считал шишки на берёзе, да ещё и подрался. Но ты его всё равно взял. Почему?

      – Потому что понял, что без нашей школы он умрет.

      2. За горами

      Время близилось к шести вечера, а я по-прежнему располагала лишь тем, что прозвучало в эфире на радио. Ни Андрей, ни начальник не отвечали, и становилось тревожно. Муж, понаблюдав за моим бесцельным шатанием по квартире, подгоревшей картошкой и криво подшитым сарафаном, предложил поехать уже на работу. Я хлопнула себя по лбу. Это действительно был самый верный и быстрый способ раздобыть нужные сведения. Да и личная встреча давала возможность поговорить не впопыхах и отследить невербальные реакции. С начальством второго обычно не требовалось, но всё же лучше понимать, тебе отвечают с паузами потому, что хотят спать, или потому, что хотят отвадить.

      – Тук-тук, кто в кабинете живёт? – пропела свою любимую приговорку, которая очень хорошо отражала реальность.

      – Ядвига! Ягодка! Ох, присаживайся. – Мой непосредственный начальник Крутогоров Николай Павлович застыл, словно нашкодивший школьник, и всё-таки отхлебнул из горлышка коньяка. Лоб его весь покрылся испариной, и под глазом дёргалась жилка. Обычно он был спокоен как удав и походил скорее на пастыря, чем на руководителя следственного комитета со своими русыми волосами, карими глазами, несколько круглым лицом и вечной полуулыбкой. – Да-да, знал, что ты не устоишь. Но у нас тут сыр-бор, насаемся как угорелые, с одной стороны наседают родители, с другой пресса, с третьей опека, и я даже не знаю, что тебе сказать, дорогая.

      – А что опеке надо?

      – Парашютист – Теремков Тимофей, мальчик с синдромом Дауна. Если выявится буллинг, поднимется такая шумиха, что лавочку быстренько прикроют.

      – Они хотят лишить школу лицензии? – Я напряглась, понимая, каким это станет ударом для Андрея и Марины. Из-за этого дела «Ельник» и так ждёт удар по репутации, но через год, а то и пол все потихоньку успокоятся.

      – Как пить дать, Ягодка, как пить дать. Каков прецедент! Ель давно игрались со огнём, открыто высказывая свои политические взгляды и излишнюю толерантность. В них вцепятся и знатно попьют кровушки. Помяни моё слово. Фэмили-фрэндли школа погубила солнечного мальчика! Тьфу, язык сломаешь.

      – А что такой ребёнок вообще делал в школе? Андрей несколько раз говорил, что они не коррекционка и готовы рассматривать в качестве кандидатов только детей с аутизмом. И то с приемлемым уровнем социализации.

      – У него мама учитель. Классный руководитель его десятого класса! – Крутогоров, положив локти на стол, придвинулся ко