Будет больно. Стефани Вробель

чешуей. Водятся ли пираньи в озере Миннич? Повернулась, чтобы спускаться лицом к лестнице и не смотреть на воду. Сэр в два огромных шага оказался рядом и с сердитым видом навис надо мной.

      Парадокс – человек, предмет или ситуация, содержащие противоречия. Слово дня с прошлого понедельника.

      Спустилась на вторую ступеньку. Холодная вода пропитала носки и лизнула голые щиколотки.

      Сэр цокнул языком.

      Шагнула ниже, погрузив колени и краешек розовых шорт в воду, мысленно молясь маминому богу.

      Ноздри Сэра раздулись.

      Опустилась на последнюю ступеньку и вздрогнула, когда шорты полностью оказались под водой. Они мгновенно потяжелели и начали тянуть меня вниз. Уставившись на отца, я понадеялась, что он передумает: решит, что этого довольно. Я справлюсь со страхом как-нибудь в другой раз. Выше пояса я все еще была сухая.

      Лицо Сэра стало суровым.

      – Да черт тебя подери. – Он поддел мои пальцы ботинком.

      От неожиданности я разжала обе руки и упала в озеро, по шею окунувшись в воду. Я вскрикнула и потянулась к лестнице, но Сэр с грохотом бросил ее на дно лодки. Обратно он меня не пустит.

      Мочевой пузырь расслабился, и ледяная вода вокруг потеплела. Я забарахталась и оттолкнулась от лодки, испугавшись, что он каким-то образом все поймет. Я не знала, сколько баллов он вычтет за то, что я обмочила штаны, но готова была поспорить, что немало.

      Отец вытащил из кармана ужасный секундомер. Неужели он повсюду носит его с собой?

      – Только попробуй дотронуться до лодки, и время пойдет заново. – Он нажал на кнопку. Секундомер издал писк.

      Я начала хватать воздух ртом, пытаясь унять бешеный стук сердца. Вода на самом деле совсем не склизкая. Все у меня в голове. Вытянула ноги, чтобы проверить, не получится ли нащупать дно. Не получилось. Представила, как меня опутывают водоросли и я тону, тону, тону, навечно опускаясь на дно озера. Мои волосы развеваются, как ламинария, а кожа рассыпается на хлопья, превращаясь в корм для рыб, и они объедают меня до костей. Сэр возьмет рыболовную сеть и вытащит то, что от меня останется, – свою самую крупную добычу. Или, может, он так и бросит меня гнить на ложе из ила, потому что ему будет стыдно забирать такую бесхребетную дочь.

      Дрожа, я начала грести руками, бить и дергать ногами, как показывал Сэр. Он смотрел на меня с сиденья на корме:

      – Думаешь, мне нравится тратить первый отпуск за десять лет на то, чтобы научить дочь дисциплине?

      Я еще много лет назад усвоила, что такое риторический вопрос.

      Продолжила брыкаться, плескаться и сопротивляться воде, не сводя глаз с лодки. Гнала от себя мысли о том, что находится у меня за спиной и под ногами и каково это – когда с тебя по кусочку сдирают кожу.

      – Видит Бог, на талантах тебе не выехать. Господь обделил наших предков, когда раздавал дары, это уж точно. Если у твоего деда появилась бы какая-нибудь идея, она бы зачахла от одиночества. Да и твой старина отец умом не вышел, что греха таить. Мы не выбираем мозги, которые нам достались, а что мы выбираем?

      Сэр сделал достаточно большую паузу, и я поняла: на этот