Сон о прекрасной Земле. Федор Федорович Метлицкий

что бухгалтерия и Курочкин – несовместимые вещи. Или просто жалел: кто еще его, такого, возьмет?

      4

      Дома, в квартире чужие люди – родственники и подруги жены, отделяют Горюнова от нее, она смотрит издали, как на незнакомого. Гости не показывают стресс, словно пришли просто так, не по какому-либо знаменательному случаю. Разговоры все о том же – о заботах бытовых, увеличивающейся дороговизне продуктов. Никто не думает о будущем, и так тяжело.

      Горюнову неуютно от невнимания подруги, пусть даже временного. Словно в обжитой двоими квартире поселились чужие. Он снисходительно вмешивается в их разговор:

      – Извините, у меня еще дела.

      Жена замолкает. Недаром она Козерог!

      – Ты опять за свое.

      Она обижалась на него за то, что он вечно занят, избегает любых страданий, – не приходит на похороны родственника или друзей, невнимателен к потребностям жены, отчего она замолкает и сурово делает все сама. И потому стал таким изнеженным и черствым. Он припоминал – действительно, не мог исполнить иные ее просьбы (на самом деле срытые обвинения в бессердечии), не мог ввиду постоянного отсутствия – на работе. Это было обычное «семейное ворчание».

      Кроме его персоны, у нее есть еще свой круг, там свои отношения и сердечные предпочтения – гораздо шире, чем он представлял. Разве он знает ее до конца? И ему представилась бездна другого человека, даже самого дорогого.

      Он злится, и незаметно удаляется от компании в кабинет. И возникают пустые мысли. А ведь мог бы полезно проводить время: учить кого-то тому, что по-настоящему умею. Это не только слово. Свежим словом мог захватывать некие пласты глубинных чувств, бездонных голубых пространств, цветущей зелени, космических проблесков иных измерений… Мог воображением отделять от сложного потока мнений истинное, отложившееся опытом живое отношение, настоящее чувство, полное смыслов, из мириада поверхностных эмоций. То есть видеть себя, свою личность со стороны. И это пропадает впустую!