Сон о прекрасной Земле. Федор Федорович Метлицкий

мое это дело! – вспыхнул Бух, готовый на любую грубость.

      Пришлось составлять смету самому.

      Шеф отчаянным орлом летал по тем участкам, которые заваливал его заместитель Резиньков, отказавшийся даже носить стулья – это было не его. И Горюнов, сам в каком-то угаре, носился с этими стульями, пролетая мимо развалившегося в кресле фальшиво ухмыляющегося зама.

      Конференция состоялась в большом зале Выставочного комплекса. В президиуме привычно расселись члены совета – профессора, известные люди науки и искусства из хиреющих институтов, приглашенные для повышения значимости целей Союза.

      Он из президиума с испугом смотрел в зал, собранный им, вернее видел некую владеющую всеми силу, которую не он вызвал. Наконец-то, неслыханным усилием ему удалось объединить производителей экологически чистой продукции в одном зале.

      Исчерпав энергию, Горюнов сидел в президиуме конференции. Перед глазами плясали знакомые лица, со многими Горюнов приятельствовал, но вся масса вместе вызывала ощущение падения в бездну.

      В нем боролись два чувства – злое и доброе. Смотрел с ненавистью на вальяжного Резинькова, сидевшего в первом ряду зала барином в позе почетного гостя, ряды стульев которого, и под ним, расставлял сам шеф. Он все еще надеялся на его понимание ситуации: Резиньков еще поймет, сможет бескорыстно увлечься нашим грандиозным делом. И… не верил ему. Почему-то приходила мысль: чтобы захватить чужое (квартиру, дачу, организацию), надо, чтобы возникла надежда, мелькнуло чувство удачи, что вот в таких обстоятельствах замысел удастся, – и начинаешь подольщаться, самоотверженно и преданно помогать, до мерцающей честности. Некоторые тайно дотерпевают, и после мстительно сметают стоящего на пути. Так вот, Горюнов надеялся, что этот, сам по себе, ни на что не рассчитывает, уже навек благодарен за помощь и расположение к нему, и сможет нести тяжелую ношу вместе с другими соратниками. И не возникало мысли, что он мог бы предать свою организацию.

      Его настроение менялось, когда открыто любовался (издалека – из президиума не видно выражения его вожделеющих глаз) секретаршей, юной нимфеткой в переднем ряду, в коротком платьице, нарочно двигавшей голенькими дивными ногами, давно зная его неравнодушие к ней. Даже забывал о своем неизбывном опасении перед массой ожидающих глаз зала.

      Хотя раздражение снова приходило при виде Буха, сидевшего в зале рядом с его другом Резиньковым. После многих штрафов и пени от налоговой, Горюнов вдруг осознал, что нельзя целиком полагаться на других людей, особенно когда дело касается интересов коллектива и – упаси бог! – денежных средств, зарплат и хозрасходов.

      Бух оказался катастрофически безграмотным в бухгалтерии. Целиком полагался на финансовую программу «Налогоплательщик», уже устаревшую, чего не знал, просто не следил за новинками. К удивлению шефа, то и дело продолжали приходить штрафы за грубые ошибки в налоговых отчетах, уязвляющие чистоту и достоинство организации.

      – Налогоплательщик не врет! – огрызался Бух. – Он просто