Вы меня не знаете. Имран Махмуд

перепробовали все. Материли его. Бросались в него чем ни попадя. Воровали его вещи. Всю херню, которую одни пацаны могут сделать другому, они делали. Однажды они даже затолкали его в «плевок» и сорвали с него одежду. Он остался там в трусах и плакал, а сотня пацанов стояли наверху у колодца и харкали на него зелеными соплями. Один пацан даже попробовал его обоссать, но не смог нормально прицелиться. Потом, когда пришли учителя, Курт просто вытерся и оделся, будто ничего не случилось. Ну поплакал еще немного, но на этом все.

      Вообще-то, Курт мне нравился. Собственно, потом он стал моим лучшим другом. Можно даже сказать, моим единственным настоящим другом. Но тогда я его плохо знал. В той школе он проучился недолго, потому что потом его мать переселили куда-то в северную часть Лондона и ему пришлось переезжать с ней. Но вот что я помню о нем из того времени: как бы он ни пытался быть невозмутимым и как бы ни пытался сделать так, чтобы его оставили в покое, хаос его преследовал. Он был как магнит для неприятностей.

* * *

      Знаю, звучит так, будто я свернул вообще не туда. Но я подхожу к сути, честно. Итак, Курт. Как-то раз он, как обычно, сидел один на крыльце и ждал, пока кончится перемена и можно будет вернуться в класс, где безопасно. Я решил постоять немного с ним. Я был дерзкий, поэтому, когда остальные видели, что мы вместе, к нему не приставали. Так что я как бы оказывал ему услугу. Уже не помню, о чем мы трепались. Тогда мы не особо общались и не дружили, но у нас было кое-что общее.

      Сначала я не заметил ничего подозрительного. Да и никто, по-моему, не заметил. Да, было шумно, но на переменах вечно кто-то орет – прямо как в тюрьме на прогулках. Но кого я хорошо запомнил, так это Марка Уорнера. Знаете, бывают такие тринадцатилетние пацаны, которые выглядят как двадцатилетние парни? Вот он как раз такой. С таким выражением лица, будто никогда ничего хорошего в жизни не видел. Особенного в нем было, что он дрался как зверь. Да, он был худой как палка, но такой быстрый, что в драке даже не было видно, как двигаются его руки. Только они начали мелькать у тебя перед глазами, а ты уже лежишь на земле. Наблюдать за этим было странно, потому что ты и ненавидел его, и не мог оторваться. Отвести от него взгляд было просто невозможно.

      Итак, Уорнер, со здоровыми кулаками и распухшим лицом. Он вразвалочку проходит мимо с видом «я король вселенной», но видит нас и останавливается. И говорит что-то вроде «сраные черные педики». Сейчас, если со мной такое случается – а случается, честно сказать, редко, – я никому не даю спуску, кто бы это ни был. Если хочешь до меня докопаться – лучше уматывай. Но тогда, как я уже сказал, я дрался, только если мог победить, и поверьте: плясать с Уорнером мне вообще не хотелось. Так что я посмотрел под ноги, пробормотал: «Пошел ты» и стал дальше разговаривать с Куртом.

      Я даже не понял, что произошло, как вдруг я уже лежу на земле, а меня лупят по лицу, все равно что бейсбольной битой. Я встаю, и инстинкты включаются. Я на автомате делаю выпад в сторону Уорнера, вокруг нас уже образовалась толпа. Я промахиваюсь, наверное, метров