Манхэттенское безумие (сборник). Джеффри Дивер

была всего на год моложе Мэддокс, – ответил я ему. – Она прожила у нас почти год. Мы планировали, что она останется у нас на неопределенное время. Лана всегда хотела иметь сестренку. Но, как оказалось, мы не были готовы жить с такой девочкой.

      – Какой такой?

      Я решил не пользоваться словом, которое сразу же пришло мне в голову: опасной.

      – Трудной, – ответил я. – Очень трудной.

      Вот я и отправил ее обратно к ее матери-одиночке и ее буйному старшему братцу и с тех пор едва ли про нее вспоминал. И вот теперь эта негодяйка, эта паршивая овца вернулась ко мне, и весьма эффектно, просто захватывающе эффектно.

      – Прежде всего, как это получилось, что она стала жить с вами? – спросил О’Брайен.

      – Ее мать была старым другом нашей семьи, – ответил я. – И ее отец тоже, но он умер, когда Мэддокс было два годика. И тут еще ее мать потеряла работу. А у нас было все в порядке, у моей жены и у меня, вот мы и предложили забрать Мэддокс в Нью-Йорк, платить за частную школу для нее – наша дочь тоже там училась. Мы рассчитывали обеспечить ей приличную жизнь.

      Выражение лица О’Брайена сказало все остальное: Но вместо этого…

      Но вместо этого Мэддокс закончила жизнь в морге.

      – Вы знали, что она в Нью-Йорке?

      Я отрицательно покачал головой:

      – Ее мать снова вышла замуж и уехала в Калифорнию. После этого мы не общались. В последний раз, когда я что-то слышал про Мэддокс, она жила где-то на Среднем Западе. После этого мы не имели представления, где она живет и чем занимается. Кстати, чем она занималась?

      – Работала кассиршей в кафе на Ган-Хилл-роуд, – сообщил мне О’Брайен.

      – Мэддокс была умненькая девочка, – сказал я. – И могла… любую работу выполнять.

      Глаза детектива сообщили мне, что он уже и раньше слышал подобные истории; умненький ребенок, у которого были большие шансы неплохо устроиться в жизни, но он их упустил.

      Я же не мог не задать ему следующий вопрос:

      – Отчего она умерла? По телефону вы сказали мне просто, что ее тело нашли в квартире…

      – Судя по ее состоянию, от недоедания, – ответил О’Брайен. – Никаких следов наркотиков, никакого насилия.

      Он задал мне еще несколько вопросов, хотел выяснить, не слышал ли я чего-нибудь о Мэддокс в последние несколько месяцев, не знаю ли о местонахождении других членов ее семьи – вопросы, которые сам он именовал «рутинными». Я отвечал, конечно, вполне правдиво, и он, кажется, нормально воспринял все мои ответы.

      Через пару минут О’Брайен поднялся на ноги.

      – Ну ладно. Спасибо, что пришли, мистер Гордон, – сказал он. – Как я уже говорил вам по телефону, когда просил подойти к нам, это просто потому, что ваша фамилия всплыла в ходе расследования.

      – Да, вы так сказали. Но не сообщили, как именно всплыла моя фамилия.

      – По-видимому, она иногда упоминала ее в разговорах, – пояснил О’Брайен с вежливой улыбкой. – Извините, что побеспокоили вас, – добавил он, протягивая мне руку. –