Гнев чистого Разума. На территориях, где правят хищники, человек – лишь добыча. Александр Скопинцев

излучение за преградой.

      – Ты уверен, что хочешь это сделать? – голос Василисы, доносившийся из коммуникационного канала, был мягким, но с ноткой тревоги. – У нас ещё есть время отступить. Это может быть ловушка. Это наверняка ловушка.

      Александр вздохнул. Его голос прозвучал глухо, будто он говорил не с человеком, а с самим собой:

      – Отступить? И оставить её живой? Ты знаешь, что я не могу этого сделать.

      – Тогда будь осторожен, – Василиса попыталась придать голосу твёрдости, но её напряжённое дыхание выдавало истинные эмоции. – Если что-то пойдёт не так… если ты увидишь её…

      – Я знаю, что делать, – перебил её Александр. Он сжал зубы так, что скулы заострились, как лезвия ножей. – Она больше не та, кого мы знали.

      Дверь открылась с пронзительным скрежетом, словно тысяча ржавых гвоздей одновременно поцарапали слух. За ней разверзлась тьма, густая и почти осязаемая. Александр шагнул внутрь, осветив путь слабым светом фонаря. Пространство было огромным, но казалось тесным из-за тяжёлого, давящего присутствия чего-то незримого. На полу лежали остатки проводов и разорванных кабелей, похожих на жилы давно умершего организма. В центре зала стояла капсула – массивная, стеклянная, покрытая трещинами, будто её пытались вырвать изнутри. И вырвали.

      И тогда он услышал её голос.

      – Александр… – Голос был шёпотом и одновременно эхом, будто его произнесли мятой глоткой. – Ты пришёл.

      Он остановился, и его фонарь заскользил по комнате, высвечивая обрывки труб, металлические осколки, чьи-то брошенные ботинки и трупы его коллег в кроваво-белых комбинезонах. Но никого. Только голос.

      – Я пришёл, чтобы покончить с этим, – его голос дрогнул, но он быстро овладел собой. – Где ты, Лея?

      Смех. Холодный, безжизненный, как зимний ветер. Из тьмы начала проступать её фигура. Лея. Её тело за матовой перегородкой напоминало размытый гибрид уродливого человека.

      – Ты всё ещё веришь в добро и зло, Александр? – она сделала шаг вперёд, и пол под её ногами зашумел мусором. – Глупец. Здесь нет ни добра, ни зла. Есть только власть… и те, кто слишком слаб, чтобы её удержать.

      – Это не ты, Лея, – прошептал он, сжимая резак так, что костяшки побелели. – Я знаю, что ты… что это не твоя вина.

      Её улыбка была холодной, как лезвие скальпеля.

      – Ты всё ещё ничего не понимаешь, – прошипела она, и её голос преобразился, став низким, гортанный. – Я выбрала это. И теперь я – нечто большее. Ты не остановишь меня.

      Она бросилась на него с нечеловеческой скоростью, и в этот момент мир для Александра словно замедлился. Он уклонился в последний момент, и её рука вонзилась в стену, вминая металл. От удара воздух наполнился страхом.

      – Лея, остановись! – крикнул он, отступая назад. – Ты ещё можешь это прекратить! Ещё не поздно!

      – Поздно? – Она снова засмеялась гортанно, но на этот раз её смех был полон