Бренная любовь. Элизабет Хэнд

и есть, как это ни печально.

      – Тогда почему ты с ним так груб?

      – Разве? – Дэниел задумался, потом пожал плечами. – Может быть, от зависти: ему все так легко дается.

      – Легко? По-моему, это заблуждение. Он вкладывает в свои песни много труда.

      – Да? Пусть попробует хоть раз уложиться в сроки.

      – Ты вроде в творческом отпуске? Никаких горящих сроков! – Ларкин обескураживающе улыбнулась. – Занимаешься тем, чем всегда хотел… По крайней мере, Ник так говорит.

      – Много Ник понимает! Куда мы едем? В Сохо?

      – В Блумсбери. Держись!..

      «Миникупер» свернул на улочку шириной с тротуар. Дэниел вцепился в переднюю панель, когда машина принялась петлять по проулкам и булыжным мостовым, мимо развалин заброшенного муниципального жилого дома – сквозь разбитые окна виднелись коридоры, в которых медленно сходились и расходились, словно в причудливом старинном гавоте, фигуры людей, – мимо помоек и задних дворов закусочных, где пахло пажитником и чем-то кислым. Наконец они вынырнули в кирпичный двор-колодец, заваленный строительным мусором и обнесенный со всех сторон угрюмыми домами, построенными в начале XIX века. Потоки дождевой воды струились меж груд битого кирпича и собирались в мутно-белесые лужи, подернутые химической, ядовито-зеленой пеной. Один дом стоял наособицу, в стороне от других. Одинокий пережиток чуть более поздней эпохи, он будто попал сюда случайно и совершенно растерялся – средневикторианская архитектура воспринималась как неуместное излишество в этом унылом месте, куда его, казалось, сослали доживать свой век. Когда «миник» затормозил у дверей дома, из тени под крыльцом выскочила крыса и, плюхнувшись в ядовито-зеленую лужу, поплыла.

      Дэниел повернулся к Ларкин.

      – Так вот где жил Феджин[18], а?

      Ларкин заглушила мотор и выглянула на улицу.

      – Вон там – Уоберн-стрит. Это Сарацин-Корт. А нам с тобой сюда.

      Она указала на дверь одинокого дома, выкрашенную в красно-бурый цвет – цвет сырой печени. На каменной притолоке была высечена надпись: «ПЕЙНИМ-ХАУС, 1857».

      – Дэниел? Не будем терять время, дождь вряд ли закончится…

      Ларкин выскочила на улицу и побежала ко входу. Дэниел минутку посидел, угрюмо глядя на проливной дождь за окном, и начал выбираться из машины. Только он захлопнул дверцу, как сзади раздался истошный и пронзительный крик:

      – Марианна?!

      Дэниел обернулся, поджав плечи в попытке укрыться от дождя, и увидел, как с земли рядом с кучей строительного мусора неуклюже поднимается девица – лет семнадцати-восемнадцати, в джинсах-клеш и кроссовках на высокой платформе, с мокрыми обесцвеченными дредами, липнущими к черепу. Вид у нее был изможденный, лицо пылало.

      – Марианна! – крикнула она.

      Дэниел поглядел на Ларкин. Она не обращала на девицу никакого внимания и судорожно ковырялась ключом в замочной скважине.

      – Марианна!!!

      Девушка ковыляла к ним через двор. Дэниел бросился к Ларкин.

      – Слушай, местечко так себе, может, пое…

      – Давай, давай

18

Феджин (Фейгин) – персонаж романа Ч. Диккенса «Приключения Оливера Твиста», скупщик краденого, учивший детей воровать и оставлявший себе большую часть награбленного.