Бренная любовь. Элизабет Хэнд

света и тени. Кьароскуро. Так красиво! И загадочно.

      Дэниел недоуменно уставился на Ларкин, затем вышел за ней в коридор.

      – Что ж, с этим не поспоришь.

      Она резко обернулась к нему.

      – Ты голоден? Я просто умираю от голода!

      – О. Что ж. Хм…

      Дэниел составил в уме табличку из двух колонок:

      – Эмм, ну, я…

      – Здесь неподалеку есть небольшой ресторанчик. Кухня отменная!

      Она улыбнулась, и он поймал себя на том, что не может оторваться от ее зеленостеклянных глаз, гадая, каково это – дотронуться до ее скулы, вот здесь, где так странно отливает барвинком кожа…

      – Конечно! То есть да, я тоже проголодался. – Он показал большим пальцем на дверь в кладовку. – Спасибо, что показала мне картину кисти Джека-Потрошителя.

      Ларкин улыбнулась.

      – Кобуса Кэнделла. По части продуктивности, насколько мне известно, он и в подметки не годился Джеку-Потрошителю. Но как знать…

      – Как знать, – кивнул Дэниел, улыбнулся и пошел за ней вниз.

      До ресторана шли пешком. Той девицы во дворе не оказалось. Дождь перестал. Между туч проблескивало голубое небо, лужи на асфальте морщились от порывов студеного ветра.

      – Ох, сам я отсюда точно не выбрался бы! – сказал Дэниел, поеживаясь и поглубже зарываясь в куртку. – Бьюсь об заклад, про твой ресторанчик в «Таймауте» не писали!

      – Догоняй, – сказала Ларкин, исчезая за углом.

      – Постой!..

      Он кинулся следом и попытался схватить ее за руку. Она только рассмеялась и встряхнула головой, так что волосы превратились в размытую тень, а лицо, казалось, парило в воздухе.

      – Да все нормально. Хорошо, что мы пришли пораньше. К обеду здесь будут толпы.

      Она повернулась и юркнула в дверь, хлестнув его по лицу волосами, источавшими приятный яблочный аромат. Дэниел потянулся к воротнику ее пальто, почувствовал, как она стиснула его руку, а в следующий миг они уже были внутри.

      Дэниел заморгал, привыкая к полумраку. Кухню за стеклом заливал яркий свет, как в операционной, столики были из нержавеющей стали. Будто на скотобойне оказался, подумал Дэниел. Но пахло замечательно – жареным чесноком, свежим хлебом, анисовкой. И посетители были явно состоятельные: стройные дамы и господа в черном, помахивающие мобильниками и сигаретами.

      Сели за стол. Тут же явился официант с меню.

      – Мне, пожалуйста, телячью зобную железу, – не глядя в меню, сказала Ларкин. – И вино… Как насчет вина, Дэниел?

      – Еще нет и одиннадцати…

      У него чуть не вырвалось: «К тому же тебе нельзя спиртное». Вместо этого он быстро окинул взглядом столики и отметил, что почти на каждом стоят бокалы и винные бутылки. Да уж, Англия такая Англия, подумал Дэниел.

      Пару мгновений он взвешивал «за» и «против». Он же ответственный человек, правильно будет отказаться – ради ее здоровья. Да и когда он в последний раз пил за обедом? Лет двадцать тому назад, когда тусовался с Ником…

      Плохая идея, решил