Чудеса в центре тишины. Мира Кузнецова

приносила извинения за невозможность полюбить вас, а в то же время ее слегка прищуренные глаза, трепещущие ресницами и сияющие внутренним светом, одаривали вас нежностью. Всегда. Это была Ада. Я забыл о приличиях, схватил её протянутую руку и вместо того, чтобы её пожать, неожиданно поцеловал. Губы коснулись бархата кожи, ощутив ее тепло, вена под ней пульсировала, отсчитывая удары сердца. Ада. Сомнений больше нет. Она.

      – Ну-ну, дружище, не увлекайся, – улыбаясь, предостерег меня Юрген, обнимая женщину за плечи, – присаживайся. Рассказывай. Столько лет не виделись, я думаю, что мы найдем, о чем поговорить. Хотя?.. Не отобедать ли нам для начала?

      Я машинально кивнул, не отрывая взгляда от молодой женщины. Она смутилась от слов обнимавшего её мужчины и прижалась к нему сильнее. Будто искала защиты… Нет! Прежняя Ада не сделала бы этого никогда. Она бы рассмеялась и провоцируя Юга, сейчас бы уже чмокнула меня в нос и рассмеялась. Девушка качнулась в мою сторону, разрывая объятья мужа, и вот уже моё лицо в её ладонях. Звонкое «чмок!» разрушает неловкость молчания, а смех уничтожает её совершенно.

      – Ну уж нет, Юг, обед еще не готов. Мы пока выпьем кофе.

      Она вышла, а я продолжал стоять, глядя ей вслед. Боковое зрение вдруг поймало отражение в зеркале – приятель рассматривал меня так же изучающе, как мгновение до этого делал я.

      – Отвык от ее выходок? – улыбнулся он. – С годами она стала еще более эксцентрична. Привыкай.

      Он пожал плечами и пошагал вглубь комнаты. Сел в кресло и махнул мне рукой.

      – Присоединяйся. Как там Ганс? Не забросили еще тему?..

      Вскоре вернулась Ада, и так и неразвившуюся научную дискуссию пришлось свернуть. Мы, не торопясь, пили кофе, а тем временем женщина энергично брала в плен и нас, и комнату, и тишину. Её голос звенел радостью встречи и возможностью поделиться скопившимися впечатлениями. На меня обрушился поток рассказов об их путешествиях, городах и встреченных там людях. Их традициях. Обрядах. Одеждах. Я был оглушен и сражен. Впрочем, и лики предков Юргена, глядящие с портретов, дагерротипов и фотографий, украшающие стены гостиной, тоже были повержены. Меня несло в новостном потоке, но я продолжал барахтаться, пытаясь не утонуть, машинально фиксируя реакции на мои вопросы. Да. Мне иногда удавалось их вставить… Юг молчаливо посмеивался, впрочем, как и всегда. А Ада сияла и переливалась в объятьях своей оправы –мужа.

      Время обеда подошло, и мудрая Нелл прикатила сервировочный столик сразу к нам. Мы наполнили тарелки и продолжили беседу, держа их на весу. Я был счастлив. Время, как акробат в цирке, сделало кульбит и вернуло нас на двадцать лет назад.

      – Ада, ты все время говоришь и почти ничего не ешь.

      – Не хочу, Нимбл. Я так часто болею и все время боюсь.

      – Чего? – вырвалось у меня.

      – Часовых стрелок. Боюсь, что они остановятся, а я не успею.

      – Чего? – не удержался я снова.

      – Не успею тебе рассказать… какое вкусное мороженное мы ели во Флоренции, – она рассмеялась и рука Юга, гладящая ее ладошку,