ТЫ ЕСТЬ. Данир Дая

спадающие парики деревьев, а тёплые лучи прикрылись шторкой облаков с мерзопакостным дождём и шквалистым ветром.

      В это время комната Ренаты гасла порядком больше – казалось, что сейчас не вторая половина дня, а будто солнце уже прячется за горизонт. В полумраке по углам виднелись крупные картонные коробки, запечатанные скотчем, а все полки и шкаф были опустошены. Опустошён ровно также был и взгляд Ренаты.

      За короткий, казалось бы, срок она постарела раза в два: морщины углубились, яркие и бойкие глаза спрятались внутри, густые некогда волосы упали тряпками, а чёлка скрылась за остальными прядями волос.

      Кожа была побледневшей, нездоровой, а руки напоминали скелет. Если незнающему человеку показать её фотки с того временного периода и сегодняшнего, то он посчитает, будто это два разных человека. Рената сидела, пытаясь вырвать заусенец, смотря в одну точку, не отзываясь отцу, поэтому ему пришлось зайти в её комнату.

      – Рената?

      Только тогда она вырвала взгляд, отводя его к отцу, после чего мило улыбнулась, но не так ярко, как это было всегда.

      – Да, пап.

      – Ты не опоздаешь?

      – Что? Ах, да. Да, сейчас выйдем.

      – Тогда я жду тебя на улице.

      Виктору было больно смотреть на дочь, которую считал всегда опорой, если надумает сдаться, но не знал, как помочь ей. Искренне не знал, что ему нужно сказать, чтобы его родная душа не потухла, иначе потухнуть придётся и ему.

      Поэтому, надумывая наставления, надумывая о том, что поедет за ней, он вышел завести автомобиль на улицу. Рената встала с места, расправила след на диване за собой, захватила с собой рюкзак с самым необходимым – всё остальное отец обещал отправить в течение недели, – и пошла к выходу, но обернулась.

      Обернулась в последний раз, чтобы насладиться видом музея своей молодости, почувствовать его сладковатый запах. Рената точно не знала, чего теперь хочет, но знала, что не может оставаться в этом городе, даже если изолируется в своей комнате. Помахав мишкам и плакатам, она закрыла за собой дверь.

      ГЛАВА II. НЕ ТА ОСТАНОВКА

      Крупные капли вдребезги разбивались о лобовое стекло автомобиля, их размазанные тела спихивали щётки, заметая следы. Проливной дождь не прекращался порядком дней, выбоины асфальта выплёвывали наружу скопившуюся воду. Лужи напоминали суп: бульон в виде коричневой жижи с оранжевыми и красными ингредиентами, что кружились в водовороте.

      Та жизнерадостная, практически поэтичная, описанная в строках Пастернака, атмосфера их города поникла, будто всего пару дней назад здесь не ютилось солнышко, подслушивая сплетни пожилых женщин, собравшихся в круг на скамейках.

      Переходные этапы были так ненавидимы Ренатой: она всей душой проклинала, когда зима сдавала позиции, а лето не успевало набрать обороты, и приходилось терпеть коварные корки льда, на которых стёртая подошва не могла укрепиться, или в момент с сентября по октябрь, когда снег не может улечься, а мерзопакостная погода навевает грусть, Рената предпочитала сидеть дома, прячась от любой непогоды.

      А